Моррис принял решение и натянул джинсовую куртку. Спустился в вестибюль на вонючем от мочи лифте, прошел два квартала до ближайшей автобусной остановки и дождался автобуса с надписью «Нортфилд» в окошке пункта назначения. Сердце его снова колотилось с удвоенной скоростью, и ему невольно стало казаться, что мистер Мак Фарланд находится где-то неподалеку и думает: «Ага, сейчас, когда я его усыпил, давайте вернусь назад, проверю, о чем на самом деле думает этот плохой парень». Вряд ли, конечно. Мак Фарланд, вероятно, уже сидит у себя дома, обедает с женой и тремя детьми, такими же напыщенными, как он сам. И все же Моррис не мог избавиться от этой мысли.
А если он действительно вернется и спросит, куда я ездил? Я скажу, что хотел посмотреть на свой старый дом, вот и все. В том районе нет ни баров, ни стриптиз-клубов, всего несколько магазинов, несколько сотен домов, построенных после корейской войны на улицах с названиями деревьев. В этой части Нортфилда нет ничего, кроме грустной пригородной застройки. Добавить к этому клочок заброшенной земли размером с квартал, предмет бесконечной, диккенсовской судебной волокиты.
Он сошел с автобуса на Гарнер-стрит, рядом с Библиотекой, в которой в детстве провел так много часов. Библиотека была надежным убежищем, его укрытием, потому старшие ребята, которые могут захотеть тебя побить, боялись ее, как Супермен криптонит. Он прошел девять блоков к Сикоморовой улице, затем медленно прошел мимо свой старый дом. Здание, как и прежде, имела достаточно запущенный вид, впрочем, как и все дома в этой части города, но газон был подстрижен, а краска казалась более или менее свежей. Он посмотрел на гараж, где тридцать шесть лет назад спрятал от любопытных глаз миссис Маллер «Бискейн», и ему вспомнилось, как он преподавал сундук пластиковой пленкой, чтобы рукописи не отсырели. Весьма предусмотрительно, учитывая, сколько им пришлось там пролежать.
В номере 23 горели окна; люди, которые там жили — в тюремной библиотеке он через интернет узнал, что это какие-то Сауберсы — были дома. Он посмотрел на верхнее окно с правой стороны, то, что выходит на подъездную дорожку, и подумал, кто сейчас находится в его старой комнате. Ребенок, скорее всего. И в это дегенеративное время, наверное, такой, что больше любит играть в игры на телефоне, чем читать книги.
Моррис двинулся дальше и завернул за угол на Вязовой улице, затем прошел по Березовой. Дойдя до Зала отдыха (закрытого два года назад из-за сокращения бюджета — об этом он тоже узнал в интернете), он оглянулся, увидел, что на дорожках с обеих сторон никого, и поспешил за крыло здания. Оказавшись за ним, он предположил шаркающей рысью прямо баскетбольным полем — которое тоже было заброшенным, но, судя по виду, им все еще пользовались, — и заросшим бурьяном бейсбольным полем.