Сказала:
– Надо будет сюда еще прийти, после обеда и вечером, попозже. Много раз! Вдруг там свет будет в окнах? А может, вообще увидим, как он домой возвращается? Или наоборот, на улицу выходит? На что угодно спорю, что вон те деревянные ворота только на вид такие декоративные, а на самом деле, распрекрасно отпираются. Хорошо, что мы приехали на целую неделю. Успеем все разведать.
Мура горячо кивнула, соглашаясь со всем сразу: обязательно придем вечером! И может быть, действительно увидим и разведаем. И да, хорошо, очень хорошо, что мы тут на целую неделю! Хотя лучше бы вообще навсегда.
Мура и Настя пали жертвой очарования принца давным-давно, еще в шестом классе. Они и подружились-то благодаря Ариену Трийскому. Сперва просто обсуждали прочитанное, потом стали сочинять собственные истории о его похождениях, даже записывали что-то, но это занятие быстро забросили, им больше нравилось просто болтать. И не столько придумывать новые приключения, сколько обсуждать вкусы и привычки любимого героя, примерять на него окружающий мир: вот в этом кафе принцу наверняка бы понравилось, такую дурацкую шляпу с короткими полями он даже примерить не согласился бы, новый альбом «Ataraxia» заслушал бы до дыр, а толстую Соньку ни за что не стал бы дразнить и другим бы не позволил, он всегда за всех заступается, помнишь, как в «Новой истории спящей царевны» специально весь вечер танцевал с самой некрасивой девушкой, чтобы ей не было обидно? Ну и вот.
А когда стали постарше, оценивали потенциальных кавалеров, прикидывая, захотел бы Ариен Трийский с таким дружить? Нет? Ну и все, до свидания. И одевались с учетом его предполагаемых предпочтений, даже волосы перекрасили – Мура в малиновый, Настя в бирюзовый – после того, как в пятнадцатом томе эпопеи принц одобрительно высказался о парикмахерском искусстве и сказал, что модницы украшают мир ничуть не меньше, чем художники.
И – взрослые уже вроде бы девицы, давно пора выбросить из головы эту книжную дурь – продолжали сверять с ним свои поступки. И старались не делать ничего идущего вразрез с его благородными принципами. Даже будущую профессию выбирали с оглядкой на своего кумира. Не обнаружив в себе склонностей ни к медицине, вызывавшей у принца безграничное почтение, ни к математике, которую он считал лучшим отдыхом для ума, решили учить иностранные языки. Ариен Трийский, конечно, знал все языки, какие только могли понадобиться, за ним обычному человеку не угнаться, но все-таки хоть сколько-нибудь можно выучить, это гораздо лучше, чем ничего.