«Невероятно! – восхищённо выдохнул Смородин от переполнявших грудь чувств. – Такое увидишь редко. Чаще море – это бурлящие волны, в белой пене которых легко не заметить под крылом даже рыбацкий сейнер за три сотни метров».
Взлетая на разведку погоды с палубы авианесущего крейсера, он часто удивлялся: почему море чаще благоволит морякам, чем лётчикам? Оно, как правило, прячет одних от глаз других за растянувшимися на километры полями туманов. За ливневыми тучами, просевшими до свинцовых штормовых волн. За штормовыми волнами, перекатывающимися через палубы кораблей.
Но что бы вот так – летай, ищи, заглядывай хоть за горизонт, хоть шарь по дну в поисках иголки в коралловых дебрях! Такое он видел впервые.
Миша приободрился – удача явно им благоволила!
Осталось лишь найти эскадру, и дело сделано! Затянувшаяся волокита под названием «спасение наследника» по всей видимости, подходила к концу.
– Давай сначала на юг! – выкрикнул он Александру на ухо.
Князь кивнул и завалил аэроплан в правый вираж. Пустынные песчаные пляжи проплыли под крылом, и дальше они летели вдоль берега, всматриваясь в синий горизонт в поисках дымов броненосцев. Но море казалось девственно чистым. Даже рыбацкие шлюпки не нарушали его монотонность вытянувшимися вдоль сетей тёмными точками. Так пролетели полчаса, и тогда Смородин снова хлопнул наследника по плечу:
– Не угадали! Разворачивайся! Нужно было на север!
«Граф Горчаков говорил, что эскадра стоит у русла Дуная, – размышлял Миша. – Наверняка такое обозначение места довольно условно. Расчет на то, что с дирижабля группу кораблей они увидят и за два десятка миль. Броненосцам нужна глубина. У берега им не пристать. Им подавай такие просторы, чтобы никакой отлив не посадил корабли на мель».
Смородин вмешался в управление, потянув ручку на себя и прокомментировав наследнику:
– В набор! И возьми мористее!
Снова внизу проплыл уменьшившийся до размеров ручья Дунай. Его мутные воды врывались в голубое море, словно дорожный водосток в белую снежную равнину – грязно и безжалостно нарушая искрящуюся чистоту. Вскоре река осталась позади, а впереди раскинулась бескрайняя синева. Но куда ни доставал глаз, всюду была пустота. Ни кораблей, ни дымов, ни даже летящих полчищ чаек, чувствующих, что где-то там далеко есть люди. И тогда у Миши в груди шевельнулся червячок тревоги. Он отобрал у Александра управление и, бросив аэроплан в отвесное скольжение на крыло, снизился на высоту бреющего полёта. Корабли всегда следят! Даже если они были здесь несколько дней назад, то ещё долго на воде их присутствие выдадут так называемые вторичные признаки: радужные масляные пятна, не тонущая угольная пыль, плавающие и приманивающие рыб и птиц отходы с камбуза.