– И что это такое?
Прежде чем ответить, Мервея обхватывает ее руками и прижимает ее грудь к своей. Ее колено слегка раздвигает ноги Эммануэль.
– Поцелуй меня, – говорит она.
– Как только что?
– Еще лучше.
Новый аромат, горький и пахучий. Она собирает его сначала на губах, потом – языком, она глотает его. Ее руки блуждают по влажной коже… Эммануэль начинает лизать ее ладони. Мервея зажигает прикроватную лампу, и та отбрасывает яркий свет на нежное тело.
Эммануэль находится в районе паха, находит два щедрых источника в складках бедер, раздвигает глубокие пределы таза, потом поднимается выше, заглатывает соски, пьет, как из фонтана. Дрожа, она перемещается к последнему источнику и теряется в нем, как зверь, обезумевший от жажды.
Она засовывает внутрь язык и испытывает наслаждение, как если бы пронзили ее саму. Ее партнерша достигает острого оргазма, она сотрясается в судорогах.
– Достаточно! – кричит Мервея, отталкивая ее коленями и откатываясь в угол кровати.
Эммануэль откидывается назад. Кажется, что ее сердце сейчас лопнет. В одном из зеркал она видит, что ее лицо стало совсем бледным.
«Я сейчас умру, – думает она. – Я сейчас умру».
Можно ли представить себе более красивую смерть?
– А теперь дай мне твой подарок, – тихо просит она.
Любовница с трудом поднимается с кровати и выключает свет.
– Оставь его включенным. Я хочу видеть.
– Нет. Он не хочет, чтобы ты его видела.
Эммануэль поднимается на локте. Мервея уже стоит в дверях.
– Кто?
– Мой подарок. Мой любовник.
Для Эммануэль это удар. Но из них двоих у нее наиболее ясная голова, и она сильнее. Жан мог бы гордиться ею.
«Вот, – думает она, – она занималась этим, потому что ее любовник увидел меня и захотел. Но это не умаляет нашего взаимного удовольствия. Может быть, я бы тоже так наслаждалась, если бы готовила женщину для Жана. И Ариана так же готовила меня для Жильбера… Но здесь что-то другое. Меня не предупредили. А она не потеряла свой вкус к интригам, эта Мервея…»
– Он что, так уродлив, что ты боишься мне его показать? – спрашивает она.
– Он более красив, чем все мужчины, которых ты когда-либо знала, но он отказывается войти сюда при включенном свете. Вот и все.
– И он не хочет увидеть, по крайней мере, меня? Он что, так доверяет твоему описанию?
– Он тебя уже видел!
– В аэропорту?
– Нет. Когда мы занимались любовью. Он два часа смотрел на тебя.
Мервея отходит к стене, отодвигает в сторону одно из зеркал, самое большое, то, что висит прямо напротив кровати, и в стене вдруг обнаруживается отверстие, закрытое стеклом, за которым царит тьма.