– Я сказал Бруно: наши многочисленные экуменические[18] опыты научили нас, что репрессии являются злейшим врагом доверия. Однако я не хочу, чтобы вы, мадам, составили себе ложное представление. Возможно, эти работы пробуждают в вас не только культурный интерес. Со своей стороны, я совершенно не обижаюсь. Но я хочу вам сказать, что этот музей создавался долго, кропотливо, за большие деньги, и не без опасности. И это делалось не для создания коллекции, непригодной в художественных или экономических целях. Еще в меньшей степени – для того, чтобы стимулировать железы прелатов, которые имеют для удовлетворения своих потребностей гораздо более простые и доступные средства. Эти работы специально не демонстрируются широкой публике, поскольку мы намерены ограничить эффективность их воздействия на людей. Мы, врачеватели человеческих душ, хотим лучше познакомиться с методами демонического влияния на разум.
– Вы все еще верите в дьявола? – не без иронии удивляется Эммануэль.
– Нет, с точки зрения манихейства[19], но я верю в него как в абсурдный символ зла, от которого страдает человечество.
– Включая сладострастие?
– Вы меня очень хорошо поняли.
– Как замечательно! Что за шедевр лицемерия! Вы боретесь с похотью, организовав такой вот музей!
Раскатистый хохот Бруно разбивает нарастающее напряжение. Сильвана тоже смеется. Эммануэль пользуется этим, чтобы снять жилет. На ней остается лишь длинное черное платье, под которым лишь черные чулки, удерживаемые простыми подвязками.
– Тут так жарко. А можно что-нибудь попить в этом ковчеге для онанистов?
– Думаю, что найдется.
Отец Бруно удаляется, исчезнув в коридоре.
– Ты совсем сошла с ума, – восклицает Сильвана, смеясь. – В Ватикане так себя не ведут!
Ликер, сверкающий в хрустальном графине, ярко-зеленого цвета, который напоминает Эммануэль другую жидкость, которую она пила, дрожа, в доме Ореста.
– Это изготовлено не по рецепту монахов?
– Думаю, что да. Этот ликер находится здесь с незапамятных времен. Это еще мой предшественник, капуцин, оставил его. А я сам пью виски, но, конечно же, не здесь.
Один стакан указывает на то, что капуцин пил в одиночку. Эммануэль пробует ликер первой, затем – Сильвана, за ней – священник, поскольку Клаудио отказывается. Затем они идут в коридор с чередой одинаковых дверей, каждая из которых снабжена замком, которые отпираются определенным ключом.
– Наша коллекция представлена в хронологическом порядке, – объясняет Бруно до того, как они входят в первую комнату.
Мебель кельи, окно которой выходит на тихий монастырь, так проста и функциональна, что остается довольно большое свободное пространство. Стены заставлены книжными полками с томами различных размеров. Под этими полками в гармоничной асимметрии расположены картины и рисунки, внушительные размеры которых не позволили им находиться в первом зале, где Эммануэль так восхищалась ими. Священник снимает с полки книгу и раскрывает ее на письменном столе из светлого дерева.