— К утру, — спокойно ответил штурман.
— Тогда я на боковую. Вторые сутки не сплю. Светулик, захомутай мне эту культяпку получше, лады?
В отличие от остальных, Фабьев превосходно выспался за день, поэтому теперь чувствовал себя свежим и бодрым. И очень счастливым — наконец-то якорь поднят, снова в открытое море! А он уже, грешным делом, начал опасаться, что капитан задумал в этой Юберии поселиться — вон какой бизнес закрутил…
А на оставленной за кормой пристани один из трупов вдруг зашевелился. Шуа’лай Стаза медленно поднялся на ноги, ощупал окровавленный затылок и презрительно хмыкнул — удар, нанесенный чертовкой, всего лишь временно оглушил старого колдуна. Он задумчиво посмотрел вслед уходящей «Чайке», прислушался к шуму в городе и начал торопливо снимать сандалии. Много лет назад он позаботился о том, чтобы под рукой всегда был канал экстренного отхода.
— Триремы… — пробормотал он, медленно растворяясь в воздухе.
Протяженность бухты Наранно немногим больше двухсот километров — на полном ходу «Чайка» могла пересечь это расстояние часов за семь. Но Фабьев шел на половинном — как уже упоминалось, залив Кармелия и днем представляет настоящее испытание для любого навигатора, а ночью в нем вообще прекращается всякое судоходство. В темное время суток все юберийские суда становятся на якорь или вообще вытаскиваются на берег. Специально для этого у каждой галеры имеется фальшкиль, предохраняющий киль от повреждений на суше.
В воздухе начал поблескивать тепорий — наступало утро. На палубу, весело похрюкивая, вышел Колобков со шваброй под мышкой. Следом чеканил шаг Валера и тащился унылый Чертанов — он не выспался. Причина этого уже сидела на фальшборте с зеркальцем и пилочкой для ногтей — только полировала она не ногти, а рога.
— Ух, Геныч, ты всю ночь, что ли, тут простоял? — сочувственно осведомился Колобков.
Гена не ответил. Он окончательно окаменел.
— Кобздец… — грустно опустил голову Валера. — Шеф, может это… похоронить его?…
— А может, он еще живой? — с надеждой постучал по щеке бывшего телохранителя Колобков. — Валерыч, оттащи его пока куда-нибудь… ну, в каюту, например. Я сейчас пожру и сяду нашим ветеранам колдунского фронта на шею — пусть расколдовывают, мать их за ногу!
Валера с превеликим трудом поволок бывшего напарника к каютам. От пяток Гены на палубе остались глубокие царапины. Нести приходилось очень осторожно — Валера опасался, что отломит корешу руку или ногу.
— Серега, ну ты того — подопри меня, что ли, видишь же, мне с одной лапой неудобно! — возмутился Колобков, кое-как ковыляя на швабре к фальшборту. — Не, точно нужно еще попугая и шапку треугольную! Зинка всю ночь ревела, дура!