— Ну хорошо… как бы это сказать… Вы пытались помириться? — выдала она.
— Да. Безуспешно.
— Сев, ты очень сильно изменился за последний год, — сказала мама, помолчав.
— У тебя суп убегает, — ответил я, она чертыхнулась и кинулась к плите.
Кстати, Кэнди никогда не называла меня Севом или Севви. Я спросил, почему, а она заявила, что полное имя идет мне намного больше этих собачьих кличек. Вот и поспорь с ней!
— Сев, что с тобой случилось? — не отставала мама.
— Ничего, — ответил я. Потом подумал и добавил: — Скажем так, я обрел свободу. Это, если угодно, особое состояние души.
— Надеюсь, ты не угодил в дурную компанию?
Я с трудом подавил смешок.
— Ну, если Блэк для тебя дурная компания…
— Который? — не поняла она.
— Сириус. Ну и Регулус за компанию. И там еще кое-кто…
— Сев, ты же говорил, что они тебя постоянно изводят, — нахмурилась мама, закинув половник в мойку.
— Уже нет.
— Ты толком объяснить можешь?!
— Могу. Но не хочу.
— Сев!..
На мое счастье, хлопнула входная дверь, прозвучали тяжелые шаги отца, и он появился на кухне.
— Опять выкаблучивается? — мрачно спросил он, кивнув на меня.
— Нет, — ответила мама, отвернувшись к плите, — мы просто разговариваем.
— Угу, снова об этих ваших фокусах, — буркнул он и потопал прочь, кинув через плечо: — Сев, притащи мне пива!
Я тяжело вздохнул и встал, потом вдруг усмехнулся про себя и спросил ему в спину:
— Пап, а мне можно бутылочку взять?
Сказать, что родители остолбенели, значит, ничего не сказать. Слава Мерлину, они не знали, что я давно уже попробовал не только пиво и вино, но и какую-то жуткую бормотуху, которую бодяжила спутница родителей Кэнди. А один раз мне налили самогона. Сказали, случайно, но я уверен — злонамеренно. Ничего, выжил, хотя такую сивуху лучше даже не нюхать. Но кто ж знал, что они ее вишневым компотом разбавят? Это такой пунш был…
Отец недоверчиво посмотрел на меня через плечо, потом кивнул и добавил:
— В гостиную неси.
— Все-таки ты явно связался с дурной компанией, — в сердцах сказала мама, в третий раз на моих глазах посолив суп. Видимо, заметила, как я сноровисто открываю бутылки о край стола, не заморачиваясь поисками открывалки.
Я не стал отвечать, свою бутылку поставил на подоконник в коридорчике, а над отцовой произвел пару манипуляций. Растворять «Путь Свободы» в алкоголе я не хотел, поэтому аккуратно накапал немного на горлышко. По идее, этого должно было хватить. Хорошо еще, у отца нет привычки протирать это самое горлышко рукавом, как у некоторых моих новых знакомых.
— Держи, — протянул я ему бутылку, сам присел рядом и отхлебнул из своей.