Он сдержал слово и передал Джону конверт с флэшкой и паролем к ней.
— Но как вам удалось провезти флэшку, мы раздевали вас донага? — изумленно спросил Джон.
— Естественно, — усмехнулся Яков, — вы заглянули в рот и анус, перебрали одежду по миллиметру, но никто из вас не попросил показать ладони.
— Черт возьми, — хлопнул себя по лбу Джон, — так просто, как все гениальное. Это же надо так опростоволоситься…
Он улетел в Штаты довольный. Наконец-то обмен произошел… Время побежало для него быстрее.
Яков стал замечать, что Голди все чаще грустила. Спрашивал ее и получал один и тот же ответ: "Нет, дон Яков, я не грущу — это воспоминания детства иногда набегают. Я здесь выросла, здесь каждый сантиметр — родная земля. Спасибо вам, дон Яков".
Лейла стала немного говорить по-русски и однажды отвела Якова в сторону, тихо зашептала:
— Голди грустить… она любить…
— Любить?! Кого любить? — не понял он.
Лейла ткнула его несколько раз пальцем в грудь и снова произнесла:
— Грустить — любить…
— Голди меня любит и поэтому грустит? — наконец-то дошло до Якова.
— О, ес, ес, — подтвердила довольная Лейла и приложила палец к губам.
Яков кивнул головой и тоже приложил палец к губам. Он задумался по-настоящему… И что теперь делать? Любовь — это не игрушки в симпатии. Через месяц он застал ее плачущей. Не сразу, но ему удалось разговорить ее — она была беременной от него.
Яков пригласил ее в беседку. Лейла заметила Голди в слезах и поняла, что настала пора серьезного разговора. Ушла в дальний угол поместья и горько заплакала тоже.
— Не плач, Голди, — начал разговор Яков, — ты выйдешь за меня замуж?
— Да, милый дон Яков, да…
Она заревела еще сильнее, уткнувшись в его грудь. Он вытирал ее слезы ладонями. Потом достал платок…
— Успокойся, Голди, все хорошо, мы поженимся, у ребенка будут законные мать и отец. Я давно хотел поговорить с тобой, Голди, но не знал, как начать разговор. Я русский и меня тянет на Родину. Как ты отнесешься к тому, что мы уедем в Россию?
— В Россию? — изумленно переспросила Голди, — но что мы там будем делать?
— Как что — жить, — ответил он.
— Но там же страшно — люди злые, постоянно воюют, там нет человеческих прав. Как мы там выживем, дон Яков?
— Милая Голди, — он улыбнулся, — у тебя неверное представление о России. Люди — везде люди и там нет рабынь, какой раньше была ты. Западная и особенно американская пропаганда показывает больше лжи, чем правды. Конечно, там есть свои особенности — что-то лучше, что-то хуже, но это целая большая страна и жить в ней можно.
— Дон Яков, я люблю вас и поеду с вами куда угодно. Только вы не бросайте меня, дон Яков.