— Ясно… Долго мне еще с ней быть? — спросил Рябушкин.
— Пока придется потерпеть, Яков Валентинович, — ответил Граф, — идет крупная игра и выявлена не вся агентурная сеть. После масштабных провалов ЦРУ заподозрило утечку информации с электронных источников, проводит жесточайшую чистку рядов и посылает к нам людей, которых нет ни в одной из имеющихся компьютерных баз. Мы пока не трогали Эльзу, Марину и Николая-Эдгара. Голди наверняка свяжется через закладку с другими людьми и нам необходимо выявить эту параллельную сеть. Полагаю, что они здесь не связаны друг с другом, только через центр. Продолжайте, Александр Павлович.
— Сейчас Джон усиленно ищет исчезнувшие из испанского банка сто миллионов долларов. Деньги ушли в Швейцарию, потом в офшоры… В общем, потерялись, сейчас они на вашем счете здесь, Яков Валентинович. Сейчас вы у нас олигарх.
— Деньги перевести на счет института? — спросил Рябушкин, — я могу что-то оставить себе?
— Да, — ответил Граф, — на счет института. — Потом улыбнулся. — Если бы это был клад… но двадцать пять миллионов долларов многовато, полагаю, что одного миллиона долларов хватит для солидного вознаграждения. Продолжайте, Александр Павлович.
— Американцы очень довольны предоставленной вами, Яков Валентинович, информацией и не могут понять — почему вы исчезли и объявились в России. Голди в Испании успела передать, что уезжает с вами сюда. Они усомнились в достоверности полученных чертежей и формул, но их ученые утверждают обратное и ЦРУ сейчас в тупике. После такого вернуться на Родину — это самоубийство. Видимо, Голди поручено выяснить и это тоже. Американцы поймут, что им всучили липу года через три… минимум через два. У меня все, Роман Сергеевич.
Граф посмотрел на Рябушкина, тот пожал плечами.
— Трудно… иногда хочется задушить эту Голди, а приходится целовать…
— Я понимаю, что это не просто, — согласился Граф, — но без вашей роли Казановы, сыгранной блестяще, американцы бы не стали вывозить вас в Штаты.
— Сыгранной… — вздохнул глубоко Рябушкин, — роль еще играть приходиться. Но что делать — потерплю немного.
Граф отпустил Рябушкина, оставшись с Войтовичем.
— Ни я, ни вы, генерал, не сказали ему, что Лейла ждет от него ребенка. Любит — сказали, но не сказали главного. Правильно ли это?
— Не знаю, Роман Сергеевич, не знаю, — ответил Войтович, — как просчитать его реакцию на ребенка и любит ли он сам Лейлу? Я полагаю, что правильно не сказали на данном этапе. Закончится операция — вывезем ее сюда, если он пожелает.
— Да… наверное, вы правы, генерал. Свободны.