Когда же Кампанья с ее длинными акведуками, арками и древними надгробиями осталась позади и экипаж начал медленно подниматься все выше и выше по горным склонам, Эми стала возвращаться к жизни. С каждым глотком все более свежего воздуха ее глаза делались ярче, а голос громче. Она поднимала Мейбл, чтобы та могла взглянуть на окрестности, и смеялась, и этот смех, хоть и слабый и невыразительный, звучал в ушах ее матери как музыка.
На голове у Эми был забавный маленький чепчик на шелковой подкладке, из-под которого виднелся постепенно становившийся все гуще светло-каштановый пушок, уже начинавший завиваться маленькими колечками, что для Эми, всегда желавшей стать кудрявой, было огромным утешением. Удивительно, но точно то же произошло и с Мейбл: у нее тоже выросли мягкие кудряшки. Дядя Нед и Кейти объездили весь Рим в поисках этого кукольного паричка, позволившего сбыться всем надеждам Эми, касавшимся ее дочки. Во время этих поисков Нед и Кейти купили и материалы для нового красивого весеннего костюма, в который теперь была одета Мейбл, поскольку оказалось необходимым пожертвовать ее гардеробом из-за возможно притаившихся в нем микробов лихорадки. Эми была так восхищена жемчужно-серым платьем и шляпкой, жакетом, отделанным бахромой, и маленьким, обшитым кружевами зонтиком, что почти примирилась с утратой голубого бархатного костюма и горностаевой муфты, которая была предметом ее гордости с тех самых пор, как они покинули Париж, и в уничтожении которой они едва осмелились ей признаться.
Так, выше, выше и выше, взбирались они, пока, миновав въездные ворота старого городка, экипаж не остановился перед большим, необычным зданием – некогда резиденцией епископа, но ныне известным как «Отель де ла Пост». Здесь они вышли из экипажа, и их провели наверх по широкой внушительной лестнице в отведенные им комнаты с выходящими на солнечную сторону окнами, из которых открывался вид на обнесенный стеной сад, где рядом с фонтанами, охраняемыми скульптурами львов и античных божеств с отбитыми носами и недостающими пальцами на руках и ногах, росли розы и лимонные деревья, и на фиолетовые дали Кампаньи, протянувшейся на многие мили туда, где стоял на своих семи холмах Рим и высоко вознесся в сияющее небо купол собора Св. Петра.
Миссис Свифт сказала, что Эми должна немедленно лечь в постель и хорошенько отдохнуть. Но Эми чуть не заплакала, услышав такое предложение, и объявила, что ни капельки не устала и что не заснет, если пойдет в постель. Перемена воздуха уже принесла ей пользу, и она была больше похожа на прежнюю Эми, чем за эти долгие последние недели. Спор был урегулирован путем компромисса, и Эми согласилась прилечь на диване, где, хорошо укутанная, вскоре уснула, несмотря на все свои заверения, и тем дала взрослым возможность осмотреться и устроиться на новом месте.