— Эй!
Тишина раскололась, рассыпалась вокруг них, как осколки разбитого зеркала.
— Разрешите!
Хохоча от восторга, Поль сграбастал Алли из рук Роберта.
— Если вы не собираетесь танцевать, преподобный, — со смехом вскричал Поль, — я, пожалуй, верну ее!
Но мнение девушки он не спросил. Вся дрожа, она повернулась на каблуках, вырвалась из рук Поля и, плача, бросилась вон из зала.
— Эй, Алли!
Ошеломленный и сбитый с толку Поль побежал за ней. Но у двери путь ему преградила медвежья туша Джима Калдера.
— Что ты сделал с моей дочкой, Эверард? — взревел он. — На сей раз я тебе покажу, — клянусь Богом, на сей раз я тебе покажу!
С досадой Поль уставился на него.
— Ты пьян, Калдер! Не цепляйся ко мне! Я не сказал ничего обидного для Алли. Я хочу только понять, в чем дело! — Он выскочил наружу, крича: — Алли! Алли! Где ты?
В темноте стоянки он увидел сверкнувшие светлые волосы и побежал туда. Девушка плакала; щедро наложенная косметика размазалась пестрыми полосами, цвета смешивались в грязные подтеки. Он попытался успокоить ее дурацкой шуткой.
— Но послушай, Алли, я знаю, что я худший танцор в мире, но…
— Это не ты. Ты тут ни при чем.
— Так что же?
Молчание и слезы.
— Послушай, я могу помочь тебе, Алли… я твой друг… я правда хочу помочь…
Слезы и молчание.
— Давай капельку пройдемся, а? Или хочешь, я от везу тебя домой?
— Никуда ты ее не отвезешь, Эверард! Прежде тебя из города вывезут!
Перед ними, раскачиваясь и махая кулаками, стоял в дымину пьяный Калдер. Разразившись новыми рыданиями, Алли скрылась в ночной тьме.
— Алли! — в отчаянии кричал Поль. — Остановись! Ради Бога!
Люди выбегали из зала: сейчас все соберутся здесь. Поль всячески пытался отделаться от яростно наседающего Калдера. Нет, не лежит душа у него драться с этим пьяницей — он и тогда чуть сквозь землю не провалился от стыда, уложив этого подонка, хоть тот и сам напрашивался! Ах, если бы как-нибудь добраться до Алли…
— Ну, давай, давай, — подзуживал Калдер. — Ведь сам лез на рожон, так и получай. Чего ж это ты, струсил? Вот сейчас и получишь по заслугам, будешь драться или не будешь, Эверард, сейчас самое что ни на есть время!
От этого потока ругательств и проклятий и от бессмысленного размахивания руками его совсем одолела одышка.
— Вбей ты себе в свою тупую башку, Калдер, и уразумей, наконец, — выкрикивал Поль. — Я не хочу драться ни с тобой, ни с кем-либо другим! — Сильно толкнув Калдера в грудь, он воззвал к топчущимся в недоумении вокруг них людям. — Ну-ка, кто-нибудь там, попридержите его! Он тронулся! Не могу же я драться со старым пьяницей!