В напряженном молчании Джоан везла его на вокзал. День был хмурый, серый; небо затянуто низкими облаками. Роберта одолевало беспокойство, он совсем не выспался; потрясение от слов Клер о разводе развеяло всякую надежду поспать часок-другой. В затянувшемся споре он не смог возразить ей что-нибудь существенное по поводу того, что их брак зашел в тупик. Единственное, что ему удалось добиться от нее это обещания, что она не будет предпринимать никаких шагов до его возвращения. Все станет на свои места! — с сардонической усмешкой говорил он себе. Потому что придется биться за ее любовь и за свою жизнь — ставки немалые!
Он бросил взгляд на сидевшую за рулем Джоан и с горечью подумал, что даже в мыслях не допускает, что с ней можно поделиться всем этим. Он сам не понимал, почему еще терпит ее. Когда она стала такой далекой, такой чужой? Глядя на тонкие руки, вцепившиеся в баранку, на чуть побелевшие костяшки пальцев, слыша пронзительный с хрипотцой голос, перехватывая агрессивные взгляды, ощущая всем своим существом исходящий от нее дух накопившегося за долгие годы недовольства, он ловил себя на мысли, что видит сестру в таком свете впервые, и сердце его наполнила боль за ту девочку, которой уже нет. О, Джоан, что с тобой произошло? Что произошло со всеми нами?
Наконец они подъехали к вокзалу. При прощании Джоан изобразила лицемерное оживление и радость, будто ему предстояла увлекательная поездка.
— Везет же тебе! Ну, желаю хорошо провести время! Постарайся развлечься как следует до службы!
— Постараюсь, — бросил он, надеясь, что эти слова не будут восприняты слишком саркастически.
— Я поставлю машину и пойду на вокзал — куплю тебе чего-нибудь почитать на дорожку.
— Ради Бога, не беспокойся.
— Не хочешь никакого журнальчика?
Она огорчилась как ребенок, которого лишили сладостей. Роберт наклонился вперед и пристально посмотрел ей в глаза.
— Нет, Джоан, — ровно произнес он. — Даже журнальчика.
Она вспыхнула.
— Не знаю, с чего ты злишься! — резко бросила она. — Я ничего не сделала! Это ты вовлек нас в эту переделку!
Он открыл дверцу.
— Ну, так я вас из нее и выведу, только подожди немного. — Он потянулся за своей сумкой.
Лицо ее осветилось надеждой.
— Ты хочешь сказать?..
— Все кончено, вот что я хотел сказать.
— Это правда?
— Джоан, Бога ради!
Она даже не пыталась скрыть дикой радости, охватившей все ее существо.
— О’кей! О’кей! Ты меня еще когда-нибудь поблагодаришь! — восторженно воскликнула она. — Ты мне еще скажешь спасибо! Подожди! И, думаю, очень скоро! Вчера я беседовала с архиепископом…