Он чуть не заплакал, представив, как они ждали, как страдали, как безнадежно мучились всю жизнь.
— В конце концов мама не выдержала. Она сказала, что, по-видимому, Джоан водит ее за нос и вовсе не собирается позволять драгоценному братцу повидать своего внебрачного ребенка и вообще возвращаться к этой неприятной истории. — В словах ее вновь почувствовалась вся накопленная горечь. Чему ж тут удивляться, если у нее такой ужасный взгляд на природу человеческую — и на мужчин прежде всего! — Тогда она и решилась нарушить обещание и попробовать разыскать тебя сама.
— Обещание? Какое обещание?
— Джоан взяла с нее обещание никогда в жизни не пытаться связаться с тобой. Джоан сказала, что мама единственный свидетель убийства и что, если она когда-нибудь вернется, тебя тут же будут судить и посадят за решетку.
Он почувствовал невыносимую боль, будто у него отдирали с кровью еще один слой кожи.
— Убийства?..
— Ее отца, Джима Калдера.
Вот, кажется, наконец то самое, вот оно перед его глазами, оно здесь.
— Ты убил его. Он хотел избить тебя, а ты его оттолкнул. И он свалился с обрыва.
Он слышал, как из его горла со свистом вырывается воздух.
— Я толкнул его с обрыва?..
— Она была единственным свидетелем. Она все видела. Но она и мысли не допускала, чтобы ты оказался за решеткой.
— Так Поль…
Боже праведный, не может того быть! Поль! Козел отпущения. За его грехи! Поль!
— Ты или он. Так сказала Джоан. Ты или он.
О да. Джоан.
Теперь ему все было ясно.
Отличная работа тонкая, что и говорить. В духе Джоан. Это сама мисс Мейтленд в лучшем виде. Ну, спасибо, Джоан.
— Но неужели Алли не пыталась как-то связаться со мной?
— Она хотела повидать тебя. Но еще больше хотела — так она сама говорила — чтоб ты увидел меня, свою плоть и кровь. Она хотела, чтобы у меня была возможность получить образование, как у дочери настоятеля — законно признанной. Она надеялась, что мне удастся поступить в колледж, ей так этого хотелось. Ты помнишь — мы как-то говорили об этом в кафе, я тогда и повела себя, как чокнутая, потому что у меня как раз такой возможности никогда и не было, ни разу не было.
— Да, я помню.
— И еще ей всегда было не по себе из-за Поля. Он к ней так хорошо относился, и она очень переживала, что все так получилось. Она собрала все вырезки по процессу — полную документацию. Это, собственно, все, что она мне оставила после смерти — это да свидетельство о рождении с твоим именем, да еще пару фотокарточек, где мы вместе — там я совсем крошка. Мама скупила все газеты в Сиднее перед тем, как Джоан прислала ей деньги на отъезд. Она частенько пересматривала вырезки и плакала.