Я переворачиваюсь и натягиваю одеяло над головой, чтобы он не услышал, как я шепотом проклинаю себя. Но затем я чувствую вес на другой стороне кровати, и мои легкие быстренько решают, что они хотят взорваться. Голос Джека так близко.
— Это?
Я стягиваю одеяло с головы и киваю, слишком бурно. Слишком рьяно. Джек смеется, низко и мягко. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я вижу, как он переворачивается и ложится ко мне спиной, натягивая на себя одеяло. Его ноги находятся всего в нескольких футах слева, а его спина еще ближе. Я дрожу, но молюсь любому слушающему меня Богу, чтобы Джек не смог почувствовать это через кровать. Я не хочу, чтобы он неправильно понял: будто я боюсь, а затем уйду. Я действительно боюсь — глубоко внутри, прочный как скала во мне горит страх, вызванный Безымянным, но я не испугана. Я не дышу поверхностно, не паникую и не подпрыгиваю от каждого шороха. И это огромная разница. Это не хаотичный страх — он упорядоченный, и я знаю его причину. Я могу его контролировать.
Я медленно протягиваю руку и кладу ее на спину Джека. Я чувствую, как под моими пальцами напрягаются его мышцы. Когда он ничего не говорит и не шевелится, я осторожно подвигаюсь и прижимаюсь к нему всем телом. Он теплый, теплее одеяла. Следует долгая пауза, пока наше дыхание не выравнивается в едином ритме. А потом он, наконец, произносит:
— Ты самая противоречивая девушка, которую я когда-либо встречал.
— Аха, — улыбаюсь я. — И нисколько не сожалею.
— Хорошо.
* * *
Солнце бесцеремонно вторгается и слепит задницей мне в глаза, мир завершает свое существование, я ослепла, и все кончено. А потом я переворачиваюсь и вижу лицо Джека на подушке, ух, вот теперь все действительно кончено. Навсегда. Потому что моя вселенная взрывается.
Я издаю маленький, визжащий звук себе под нос, пока пытаюсь вспомнить, как я оказалась здесь, в этом гостиничном номере. Воспоминания моментально обрушиваются на меня, и я более чем немного зла на себя за то, что сдалась и осталась здесь без боя. Джек приоткрывает один сонный, голубой глаз, лениво запускает пальцы в мои волосы и стонет:
— Кто дал тебе разрешение быть в сознании раньше шести, и как я могу это прекратить?
— Почему ты ко мне прикасаешься? — шепчу я. — Неужели это действительно так весело? Потому что большинство людей говорят, что на ощупь они мягкие и ужасные.
Он смеется и прикрывает глаза руками, потягиваясь, словно только что проснувшийся кот, который любит выгибать спину.
— Что ты хочешь на завтрак? Я могу сбегать и что-нибудь принести или мы можем заказать в номер. Расчетный час в отеле — 13:00, у нас еще есть время.