Надеясь хоть на минуту отдохнуть от неприятных известий, президент переключился на четвертый канал, по которому показывали свадьбу.
— «Восемнадцатилетняя стенографистка, потерявшая обе ноги и руку во время прошлогоднего взрыва в танцзале в Балтиморе, сегодня вышла замуж…»
На экране снова появился Уолкрофт, и президент выключил остальные телевизоры.
— Сегодня, — начал Уолкрофт, — мы предлагаем вашему вниманию специальную передачу, посвященную анализу событий, приведших к взрыву мемориала Линкольна и к покушению на жизнь президента. Происходящие события поставили США перед наиболее серьезным внутренним кризисом с тех самых времен, когда в 1861 году войска конфедератов открыли огонь по форту Самтер.
За плечами Уолкрофта появилась увеличенная фотография председателя объединенного комитета начальников штабов.
— Высокопоставленные источники в Вашингтоне, — продолжал Уолкрофт, — предсказывают неминуемую отставку генерала Джеймса Хиншоу, председателя объединенного комитета начальников штабов. Еще неизвестно, что кроется за этим решением пятидесятивосьмилетнего генерала, но предполагают, что причиной является подслушивание его телефона вместе с телефонами других руководящих деятелей армии и ВВС пока не выясненной правительственной организацией…
Ругнувшись, президент схватил телефонную трубку и нажал кнопку номера своего пресс-секретаря.
— Откуда, черт возьми, Уолкрофт узнал об отставке Хиншоу? — рявкнул он.
— Очевидно, от самого Хиншоу, — ответил пресс-секретарь. — Кто-то сообщил Уолкрофту о подслушивании телефона генерала, а Уолкрофт сказал об этом Хиншоу при условии, что «Отсчет времени» сообщит о его отставке первым.
— Какое подслушивание? — переспросил президент. — Мне никто ничего не говорил!
— Не говорили? — в голосе пресс-секретаря послышалось явное смущение. — А мне казалось, что генеральный прокурор…
Не слушая дальше, президент снова взглянул на экран.
— Генерал Хиншоу, — продолжал Уолкрофт, — не делает секрета из своего растущего недовольства теми робкими попытками президента, при помощи которых он пытается справиться с внутренним положением. Именно президент в ответ на требования генерала, чтобы конгресс объявил по всей стране состояние гражданской войны, заявил во всеуслышание в телепередаче, которая транслировалась от побережья до побережья, — в этот момент позади Уолкрофта пошел кусок видеозаписи выступления президента, — что «пусть никто не сомневается, у нас нет войны. Мы только лечим болезнь. Болезнь демократии. Я твердо решил применять силу не более того, чем необходимо для обеспечения сохранения закона и осуществления законодательной программы нынешней администрации. Поступить иначе — значит нарушить те права, которые я, как ваш президент, обязан укреплять и защищать».