Фантомас мне поверил сразу, его собственные записи подтверждали каждое мое слово. С живым интересом уточнил про цепи на окне: какой толщины хватит, чтобы удержать оборотня. Узнав про Машкины учебники – по-взрослому посочувствовал, а повел себя – как ребенок. Школьник, который, играя в шпионов, узнал слишком страшную для себя тайну. Он растерялся, сказал: «Все будет хорошо» – и сразу засобирался домой, бормоча что-то про уроки. Да-да, второго января. Он ушел так быстро, что я не успела выйти проводить.
...А потом две недели со мной не разговаривал. И Сашка тоже, они же друзья. Я знала, почему они так себя ведут: люди вообще сторонятся уродов, а оборотней – тем более. Очень боялась, что они начнут меня дразнить. Вдвоем это не так интересно, как всем двором, а значит – всему двору придется рассказать, кто живет на шестом этаже. Весь двор расскажет родителям или Интернету, Интернет и родители – телевизионщикам и всяким ученым. В общем, дальше в поликлинику для опытов – это мой трехлетний кошмар, и теперь он грозил стать явью.
Да, эти каникулы прошли нелегко для меня. Еще и тетка со своим: «Почему мальчики не заходят, я думала, вы помирились давно...»
Но началась учеба, и в Фантомасе проснулась сознательность. Я его чуть не убила, когда увидела на пороге. Спросила: «Ты не ошибся дверью?» – но войти позволила, а почему – не скажу. Фантомас пришел с цветком и вымаливал прощение, как в кино, я не знала, плакать или смеяться. И, конечно, думала, что не стоило доверять такому придурку. Но он опять меня развел, стыдно признаться.
– Я читал, тебя нужно позвать человеческим именем. Я готов.
Готов он, камикадзе. Детектив недоделанный. Говорю:
– Ты понимаешь, что хеппи-энда может не быть? Сожру тебя – и все. И ты труп, и моя диета нарушится.
– Какая еще диета?
Я рассказала ему про девять лет. Пусть не воображает себя спасителем.
– Значит, тебе тоже будет плохо, если ты меня загрызешь?
– Ну, в целом получше, чем тебе.
– Тогда я готов.
Потом я его отговаривала, хотя шальная мысль уже запала, и не так-то просто было ее отогнать. Освободиться на халяву – это же мечта любого оборотня, и нечего меня винить. Велела подумать, ведь до полнолуния еще оставалось время. Но тридцатого утром, когда тетка и остальные еще были дома, он пришел с промасленным свертком и заявил:
– Надо придумать, что сказать моим.
На кухне была тетка, в одной комнате Машка, в другой дядя Леша – поговорить негде. Я вытащила Фантомаса на лестницу и начала отговаривать уже для приличия, потому что сама давно была на крючке. Одна ночь, даже не ночь, а одна секунда – и ты человек. Одна секунда против шести лет войны на сто первой границе человеческих возможностей. Фантомас упирался, а я и не настаивала. Уже знала, что в свертке: эти промасленные бумажки Али мне будут сниться до старости. Фантомас, дитя малое, еще и похвастался. Вывалил цепь на подоконник: «Десять миллиметров, – говорит, – нипочем не разорвешь». Надо же, у Али таких толстых раньше не было.