А ведь она Юльке никто! Не мать, не бабушка, просто учитель, как и нам всем. Еще год назад, когда Надежда вела у нас историю музыки, она не уставала гнобить Юльку. У всех девчонок и ботаников больное самолюбие. А Юлька у нас – то и другое. Отличница, в школе и в музыкалке, солистка группы, звезда. Получит четверку – рыдает, лажанет на репетиции – будет повторять до посинения, пока не получится. Нас выбесит, себя измучает, но сделает как надо. Ей важно быть первой, такой человек, и Надежду это почему-то всегда злило.
Если Юлька отвечала на уроке хорошо (а по-другому она не отвечала), Надежда засыпала ее вопросами один другого мудренее и не успокаивалась, пока Юлька не споткнется. Тогда она ставила четверку и, наверное, считала, что день удался. У Юльки, по-моему, вообще других четверок не было, кроме как по истории музыки.
Ты скажешь: «Ерунда, мало ли кого не любят учителя». Да, ерунда, мы с ребятами этого вообще не замечали. А я сейчас вспоминаю и вижу: Юлькина история началась не год назад, а гораздо раньше. Может быть, в третьем классе, когда Надежда только пришла к нам в музыкалку; может, в пятом, когда она чуть не завалила Юльку на экзамене. Может, в седьмом, когда мы только сколотили группу и выпросили у директора Марлидовны зал для репетиций.
Сперва мы были вчетвером: я, Леха, Димка, Пашка. Но кому-то, Димке или Пахе, не помню, захотелось женского вокала. Чтобы, значит, все по-взрослому. Мы были против, но он уломал. Мы выбирали солистку всю неделю вместо репетиций. Девчонки, правда, были не в курсе, но мы это считали делом десятым, главное – выбрать. В конце концов у нас осталось две кандидатуры: Ленка из шестого и девчонка из восьмого, которую я до сих пор не знаю, как зовут, но вокал у нее то, что нужно. Спорили-спорили, решили бросить монетку. И тут открывается дверь, заходит Юлька. «Я, – говорит, – слышала, вам солистка нужна?» Мы про нее даже не думали и, конечно, не собирались менять решение. Леха уже с монеткой сидел и даже глаз на Юльку не поднял:
– Значит: орел – Ленка, решка – эта из восьмого, а ты, Юлька, будешь – ребро!
Я думал, Юлька обидится, а она только хихикнула вместе со всеми. Леха бросил. Монетка описала дугу и вошла сидящему Лехе между коленок. Ребром вошла.
Оспаривать такой результат было нельзя, да и Юлька пришла сама, а эти еще неизвестно, согласились бы или нет. Она как-то с ходу вписалась в группу: не выпячивалась, не лезла с советами, если не просят, слушалась Леху, как все, и говорила что-нибудь дельное, когда спрашивают. У меня появилось чувство, что она была в группе всегда. И что всегда-всегда к нам на репетиции заглядывала Надежда.