– Дониэлла предложила мне жениться на ней, – сказал Сторми.
Это заставило родителей очнуться.
Отец посмотрел ему в глаза, и на его лице была ярость, под яростью – смятение, а под смятением – страх. Мать ахнула, всплеснув руками.
– Ей известно, что вы запретили мне разговаривать с ней, и она предложила сбежать отсюда. Сказала, что хочет забрать меня из Дома… – Сторми помолчал. – И от вас.
– Этого… этого не может быть! – воскликнул отец.
Мать начала тихо всхлипывать.
– Дониэлла считает, что ей можно все, – сказал Сторми.
Однако внезапно его охватило сомнение: родители расстроились потому, что не хотят потерять его, или потому, что не хотят потерять Дониэллу?
– Эта девчонка для вас важнее меня? – собравшись с духом, спросил он.
– Нет! – воскликнула потрясенная мать.
– Конечно нет, сынок.
– В таком случае что, если я скажу, что вы должны сделать выбор? Что, если я скажу: я или она?
– Она хочет разбить нашу семью, – помрачнев, сказал отец.
– Кого вы выберете?
– Все наши беды не от этой маленькой стервы, – решительно заявила мать.
– А от кого же? – повернулся к ней Сторми.
– От чудовища из костей, – широко раскрыв глаза, сказала она.
Отец с потерянным видом молча смотрел на Сторми.
– Папа, а ты бы выбрал меня?
По правой щеке отца скатилась одинокая слезинка.
– Я бы выбрал тебя, если б мог.
Сторми печально улыбнулся.
– Я люблю вас, – сказал он. – Люблю вас обоих.
На какое-то мгновение взгляд матери прояснился, выражение отцовского лица смягчилось.
– И мы тоже тебя любим, – сказала мать, обнимая Сторми.
Отец кивнул.
И тут раздался звонок, низкий, богатый звук, напоминающий колокольный звон. Звонок в дверь.
– Биллингхэм! – взревел отец.
Мать оторвалась от Сторми.
Еще один звонок.
– Биллингхэм!
Сторми вздохнул.
– Я открою.
Выйдя из кабинета, он прошел по коридору в прихожую. Звонок продолжал настойчиво звонить, и Сторми, ускорив шаг, подошел к двери и открыл ее.
На крыльце стояла девочка.
Дониэлла.
При виде ее у Сторми перехватило дыхание. Теперь он был взрослым мужчиной, а она осталась ребенком, но чувства, которые она в нем пробудила, были теми же, как и много лет назад.
Сердце у него бешено заколотилось, в паху начался приятный зуд. Несмотря на все, что было ему известно, несмотря на все, что произошло, физическое влечение никуда не делось, и первым его порывом было схватить руки Дониэллы и прижать их к груди. Ему хотелось прикоснуться к ней, но он сдержался, оставаясь в дверях.
– Да? – холодно спросил он.
– О, Сторми!
Бросившись к нему, она обвила его руками, и, помимо воли, тело его откликнулось на ее объятия. Разбухший член под обтягивающими джинсами прижался к ее промежности, а Дониэлла крепче прижимала его к себе, терлась о него.