– А вам он именно для этого показывал? Чтобы вы, что-то умное сказали?
– Не всегда. Чаще просто хвастался. Но бывало и так, что советовался. А тут… Главное, поссорились из-за ерунды, а он обиделся, на принцип пошел.
– Чуть подробнее, пожалуйста. Когда именно вы поссорились?
– Месяца полтора назад. Мы поругались, а через месяц он уехал.
– Из-за чего?
– Я же говорю, пустяки. Просто по биоритму не совпали. У меня было плохое настроение, голова болела и вообще… ну, вы понимаете. А у Володи хорошее. Он в тот день купил билеты, чтобы в Англию лететь – сначала на поезд, до Москвы, а оттуда уже на самолет. Показал мне их, прямо под нос сунул. И начал глупости всякие болтать. Мне и так плохо, а тут еще он, планы строит. Как в Англии себя покажет, какие деньги заработает, каким барином там жить будет. Конечно, я Вовке завидовала, что тут скрывать. Да не я же одна, ему все завидовали, все наши. Завидовали, но успеха желали, не чужой, все-таки, человек. Но когда он на мой стол уселся и начал рассуждать, что через пару лет фирму у отца выкупит и тогда покажет всем, как надо дело по европейскому порядку вести, я не выдержала. Обозвала его дураком и еще, по-всякому. Володя не обиделся сначала, он же понимал, почему я так разозлилась. И сказал, что когда станет директором, то первым же приказом меня уволит. За то, что я злая и еще за то, что одеваться хорошо не умею. Так и сказал: «Ты не можешь приличную игрушку придумать потому, что вкуса художественного нет. Ходишь, как пугало». Ну, тут я психанула. Сказала, что не ему бы, с его внешним видом и прической, про пугала рассуждать. В общем, слово за слово… разругались так, что я даже провожать его, не пошла. Все наши на вокзал ездили, а я нет.
– Неприятно получилось, – посочувствовала я. – Напрасно вы на вокзал не поехали. Там бы, перед отъездом, и помирились.
– А почему это я должна с ним мириться? – надулась Маша. – Может, еще прощения попросить, за то, что он мне гадостей наговорил? Почему он сам не подошел, не позвонил, хотя бы? Нет, если Петр Кириллович, правда, фирму Володе отдаст, то я сама уволюсь. Не буду с ним работать.
– О чем вы говорите, Маша? Володя в Англии, а Петр Кириллович, как мне кажется, не спешит от «Игрушечной страны» избавиться. Да и сам Володя – мало ли, что он наговорил сгоряча. Зачем плохое помнить?
– Я бы не помнила. Но вы же сами слышали, он Кате эскизы показал. И Зинаиде Григорьевне, наверное, тоже. А, ну и пусть. Не хочу об этом больше разговаривать.
– Хорошо, сменим тему. Тем более, что суть вашей ссоры я, кажется, поняла. Давайте поговорим об ограблении Петра Кирилловича. Где вы были с девяти утра до половины первого?