После подпольного аборта Джемми ложится спать раньше обычного, пожаловавшись на боли в животе из-за нехорошей еды. Родители ни о чем не спрашивают, они никогда так и не узнают правды. Ее парень из Вьетнама не возвращается, а если и возвращается, то не к ней. Она хорошо учится в школе, поступает в местный колледж, но вскоре бросает и выходит замуж – в двадцать один год. У нее трое детей, все роды без осложнений. В тридцать четыре все-таки заканчивает учебу и устраивается работать в городское парковое хозяйство.
Поначалу отсутствие Марго вызывает у Джейн волнение и страх, но ничего не происходит, и коллеги делают вывод, что ей просто все надоело. Вот она и снялась с места; не исключено, что уехала к своему бывшему парню в Канаду. А им своих забот хватает. Через год больница Джейн попадает в облаву. Арестовывают восемь человек. Адвокат на месяцы растягивает дело, потому что скоро должен выйти закон, навсегда дающий женщинам право распоряжаться своим телом по собственному усмотрению.
Первое подразделение – самое старое в тюрьме «Кук-Каунти», к которой сейчас пристраивают еще два здания, а то места для осужденных не хватает. Когда-то здесь «гостил» за государственный счет Аль Капоне. Сейчас заведение повысило степень безопасности, окружило себя тройным забором с колючей проволокой поверху в два ряда; открываются всегда строго одни ворота. Трава между заборами редкая и пожухшая. Фасад здания с готическими буквами, львиными головами и рядом узких окон выглядит выцветшим, обветшалым и потрепанным.
Этому историческому зданию не досталось заботы и внимания, которые выпали на долю Полевого музея и Института искусств. Хотя правила посещения здесь такие же: пищу не приносить, руками не трогать.
Кирби не рассчитывала, что придется разуваться для прохода через пропускной рентгеновский аппарат. Пять минут уходит на то, чтобы распустить шнуровку, а потом еще столько же, чтобы зашнуроваться.
Честно говоря, у нее мурашки бегут по спине. Культурный шок. В принципе, все как в кино, только напряженнее и воняет сильно. Спертый воздух разит потом и озлобленностью, переплетается с низким глухим фоновым шумом, характерным для большого скопления людей. Краска на железной решетке пункта охраны стертая и поцарапанная, особенно около замка, который громко лязгает, когда охранник ее впускает.
Джамаль Пеллетье уже ждет ее за одним из столов в комнате для свиданий. Выглядит он гораздо хуже, чем на фотографиях из «Сан-Таймс», которые ей показывал Чет. Брейды, естественно, уступили место короткой аккуратной стрижке, но кожа жирная. Из-за россыпи мелких прыщиков на лбу, широко посаженных глаз, густых ресниц и бровей он выглядит беззащитно юным, хотя на самом деле ему уже около двадцати пяти лет. Старше ее. Желтовато-коричневая тюремная униформа висит на нем мешком, на груди крупными буквами написан номер. Механический жест вежливости – рукопожатие – заставляет его удивленно нахмуриться и покачать головой.