Кирби свистом подзывает Токио. Пять коротких резких нот, отчетливых и отличающихся от аналогичных команд собачников в парке. Он подбегает и весело прыгает вокруг нее, абсолютно счастливый своим собачьим счастьем. «Чистопородная дворняга», – представляет его обычно Рейчел. Неряшливо-лохматый, с вытянутой мордой; шерсть в рыже-белых пятнах, а вокруг глаз круги песочного цвета. Токио – потому что, когда вырастет, Кирби уедет в Японию и станет известной переводчицей хайку; будет пить зеленый чай и коллекционировать самурайские мечи. (Мама на это сказала: «Всяко имя лучше Хиросимы».) Она даже начала писать собственные хайку. Например:
Небесный корабль,
оторвись от земли, унеси меня отсюда -
Звезды ждут.
Или такое:
Она безмолвно растворится
в собственных своих мечтах
сложенной фигуркой оригами.
Всякий раз, когда она читает Рейчел новое произведение, та воодушевленно аплодирует. Но Кирби кажется, что, если бы она просто переписала текст с коробки шоколадных чипсов, мама реагировала бы так же шумно, особенно когда она «на подзарядке», что в последнее время случается часто. Все из-за «отлучника», или как его там зовут: Рейчел не говорит. Будто Кирби не слышит звуки подъезжающей машины в три часа ночи и приглушенных разговоров – обрывистых, нервных, после которых мама хлопает дверью и на цыпочках крадется в спальню, стараясь не разбудить дочь. Будто она не понимает, откуда берутся деньги на оплату жилья. Будто это вчера началось…
Рейчел разложила свои картины – все до единой, даже большой портрет Леди Шалот в башне (Кирби никогда не говорила, но она его любит больше всех), обычно тот хранится в кладовке, вместе с другими полотнами, которые мама начинает, но никак не соберется завершить.
– У нас что, дворовая распродажа? – спрашивает Кирби, хотя знает, что этот вопрос не понравится Рейчел.
– Ты же моя дорогая, – протягивает мама с легкой улыбкой на губах, как она всегда делает, если Кирби ее расстраивает, что в последнее время стало нормой. Обычно это происходит, когда Кирби берется судить о чем-то не по возрасту, как считает Рейчел. «Ты теряешь свою очаровательную детскую непосредственность», – сказала она пару недель назад таким резким тоном, будто случилось действительно что-то страшное.
Странно то, что по-настоящему серьезные ситуации Рейчел, похоже, не расстраивают. Например, когда Кирби устраивает драки в школе, и даже когда она подожгла почтовый ящик мистера Партриджа за то, что он нажаловался на Токио, который раскопал его грядку с душистым горошком. Рейчел, конечно, ее отчитала, но Кирби поняла, что на самом деле мама все это одобряла.