Они заходят в холл отеля «Конгресс», проходят мимо эскалаторов, которые отключены и покоятся под погребальными одеяниями чехлов. На парочку никто не обращает внимания. В здании полным ходом идет ремонт. Должно быть, заметают следы войны, которая не могла не повлиять на состояние комнат. Да и солдаты, судя по всему, особенно не церемонились, отдыхая здесь: пили, курили и водили проституток.
Над дверями лифта, украшенными плющевыми венками и грифонами, высвечиваются убывающие номера этажей. Отсчитываются ее последние минуты. Харпер складывает руки впереди, прикрывая усиливающееся возбуждение. Давно он не был так бесстыдно откровенен. Нащупывает в кармане белый пластиковый контейнер для таблеток, позаимствованный у Джулии Мэдригал. Ничего уже не исправить… Все идет своим чередом. Так, как он решит.
Они выходят из лифта на третьем этаже, и он широко распахивает тяжелые двойные двери в Золотой зал. Ощупью находит выключатель. Здесь мало что изменилось с тех пор, как он с Эттой пил разбавленный алкоголем лимонад неделю назад, двадцать лет назад. Вот только столы и стулья сдвинуты и сложены один на другой, а тяжелые занавески на балконах задернуты. Комнату пересекают арки в стиле эпохи Возрождения, украшенные лепниной с обнаженными фигурами среди растительности. Романтично в классическом понимании, хотя Харперу они, лишенные привычной обстановки и музыкального сопровождения, кажутся страдающими и вымученными.
– Что это? – полная восторга, спрашивает Элис.
– Банкетный зал. Один из них.
– Как красиво! Но здесь больше никого нет.
– А я и не хочу ни с кем тебя делить, – спешит успокоить ее Харпер, распознав в голосе нотки беспокойства.
Он начинает напевать еще не написанную мелодию, которую слышал где-то в будущем, и увлекает девушку в танец. Не совсем вальс, но похоже. Он выучил шаги, как учится всему – наблюдая, как это делают другие, а потом подражая и повторяя.
– Ты привел меня сюда, чтобы соблазнить?
– А ты позволишь?
– Нет, конечно!
Но он-то прекрасно понимает, что ответ положительный. Элис отводит глаза, потом украдкой бросает на него взволнованный взгляд; щеки у нее по-прежнему румяные от мороза. Харпер смущается и сердится, потому что он действительно хотел бы соблазнить ее. Все из-за этой суки Этты…
– У меня есть кое-что для тебя, – он пытается справиться с наваждением.
Достает из кармана бархатную коробочку. Под крышкой оказывается браслет с подвесками, тускло поблескивающий в электрическом свете. Он с самого начала принадлежал ей. Зря он отдал его Этте.