– Я и работала! – с возмущением возражает Кирби. Она одета в какую-то невероятную панковскую безрукавку с высоким мягким воротом, закрывающим шрам, и похожую на сутану с отрезанными рукавами. Совершенно не вписывается в стиль репортерской ложи с ее обычными рубашками на пуговицах и вязаными свитерами. Да, не зря он сомневался, брать ли ее с собой на матч! Светлые волосики на голых руках Кирби он старается не замечать.
– Я дал тебе список одобренных вопросов. Все, что тебе нужно было сделать, это прочитать их с вопросительной интонацией. Но Кевин с парнями рассказывают мне, что, пока я надрываюсь в попытке получить разрешение на цитирование от Лефевра, ты играешь в карты и флиртуешь в раздевалке «Падре».
– Но я же задала все твои вопросы! А потом действительно села играть в покер. Это называется «закладывать основу». По словам наших профессоров, один из главных принципов журналистики. И вообще, это не я предложила, Сандберг меня втянул. И я выиграла двадцать баксов!
– Думаешь легко отделаться, разыгрывая миленькую наивную девочку? Заложила основы хороших отношений с командой на всю оставшуюся жизнь?
– Я думаю, что любые отношения строятся на взаимном интересе. А еще, что любопытство козырем бьет незнание. И что сравнение шрамов может оказаться полезным.
Дэн еле заметно усмехается:
– Я слышал о шраме. Сэмми Соса показал тебе задницу?
– О-о-о! Кто там говорил о слухах? У него шрам сбоку на спине, прямо над бедром. Кроме того, никто из них не лезет голым в душ у всех на виду. У него еще был огромный синяк после того, как он натолкнулся на мусорный контейнер. Говорит, не заметил, когда махал другу на прощание, шел боком – и бах! Признался, что иногда бывает неловким.
– Гм… Если он выронит мяч, эта фраза пойдет в репортаж.
– Так я же все записала! И еще одна интересная вещь. Мы болтали о поездках, о том, что все время вдали от дома. Я рассказала им одну историю, как гостила у девушки, с которой познакомилась в видеомагазине в Лос-Анджелесе, и она уговорила меня составить компанию им с бойфрендом. В результате мы оказались на улице в четыре утра и гуляли до восхода солнца. Это было поразительно – ходить по городу и видеть, как он просыпается, оживает.
– Я не слышал эту историю.
– Да, было такое. Так вот. Потом я сказала, что рада возвращению в Чикаго, и спросила Грега Мэддокса, нравится ли ему жить здесь, а он среагировал как-то странно.
– Что ты имеешь в виду под «странно»?
Кирби листает блокнот:
– Я записала, когда вышла на улицу. Вот: «Чего ради мне куда-то уезжать? Люди здесь очень дружелюбны. Я имею в виду не только болельщики, но и таксисты, носильщики в отелях, просто прохожие. В других городах люди ведут себя так, словно делают тебе одолжение». После этого он подмигнул и стал называть свои любимые ругательства.