Солнце палило, и только полуденный час
миновало,
Членам давая покой, я на постелю прилег.
Часть приоткрыта была, и часть закрыта у ставней,
В комнате был полусвет, тот что бывает в лесах.
Сумерки так-то сквозят вослед уходящему Фебу,
Или когда перейдет ночь, а заря не взошла.
Должно такой полусвет для застенчивой девы
готовить,
В нем-то укрыться скорей робкий надеется стыд.
Вижу, Коринна идет и пояса нет на тунике,
Плечи белеют у ней под распущенной косой.
Семирамида роскошная в брачный чертог так
вступала.
Или Лаиса, красой милая многим сердцам.
Я тунику сорвал, прозрачная мало мешала.
А между тем за нее дева вступила в борьбу;
Но как боролась она, как бы на желая победы,
Было легко победить ту, что себя предала.
Тут появилась она очам без всякой одежды,
Безукоризненно все тело предстало ея.
Что за плечи и что за руки тогда увидал я!
Так и хотелось пожать формы упругих грудей.
Как под умеренной грудью округло весь стан
развивался!
Юность какая видна в этом роскошном бедре!
Что ж я хвалю но частям? Что видел я, было
прекрасно.
Тело нагое к себе много я раз прижимал.
Кто не знает конца? Усталые, мы отдыхали,
Если бы мне довелось чаще так полдень встречать.