Ирэн, будучи человеком более консервативным, чем ее сестра, в 1927 году вышла замуж за сэра Малькольма Эйвондейла, известного политического деятеля, достигшего видного положения благодаря своим блестящим ораторским способностям. Он стал одним из первых сторонников Черчилля, решительно выступая против курса попустительства во внешней политике, проводимого правительством Чемберлена. Позже сэр Эйвондейл отличился на службе в Бирме, проявив незаурядный талант стратега. Его супруга во время войны также не сидела сложа руки, она работала сестрой милосердия на Девонпортской военно-морской базе в Плимуте. После таинственного исчезновения младшей сестры в 1941 году она оставила светские развлечения, найдя утешение в лоне католической церкви. Детей у них с мужем не было, но Ирэн Эйвондейл активно сотрудничала с ЮНИСЕФ и в 1976 году за усердное служение в этой области была награждена орденом Британской империи. После смерти мужа, последовавшей в 1985 году, Ирэн жила в своем имении Эндслей в Девоншире, почти никуда не выезжая, и в марте сего года скончалась.
Кейт откинулась на спинку стула и задумалась.
Ей и в голову не приходило, что сестры Блайт родились в такой сравнительно бедной семье. Какое же, должно быть, они испытали потрясение, когда в столь юном возрасте судьба вдруг даровала им богатство и вознесла в высшие слои общества: из захолустных предместий Дублина они попали в самое средоточие блестящего лондонского света. А ведь все это происходило в период между двумя войнами, в те времена происхождению придавали особое значение. Сестры Блайт не родились аристократками и все же сумели быстро достичь вершин успеха в кругу надменных людей, предававшихся бесконечным увеселениям. Должно быть, девушки и сами были незаурядными личностями.
Интересно, вспоминали ли они свою старую жизнь? Может, шутили на эту тему? Или же, подобно Кейт, постарались поскорее забыть прошлое, перешагнуть через него, позволив окружающим, чье богатое воображение питалось слухами и намеренной, искусной дезинформацией, по крупицам воссоздавать его?
Она вспомнила, как в Нью-Йорке на открытиях галерей, в ресторанах и во время всяких торжественных церемоний Дерек знакомил ее с нужными людьми. Имя ее трансформировалось из Кэти в Кейт, а биография вдруг превратилась в нечто туманное и расплывчатое, с огромным количеством белых пятен. Дерек посылал ее к бару за напитками, а сам склонялся поближе к собеседнику и доверительно понижал голос: «Да-да, она коренная лондонка. Но мать ее сейчас живет в основном на континенте. Да, много училась, в самых лучших школах. К сожалению, отец Кейт уже умер, но у него был дом в Мейфэре, самом фешенебельном районе лондонского Вест-Энда, и своя доля в музыкальной индустрии. Все пытаюсь убедить девочку остаться здесь, в Нью-Йорке, но, боюсь, это не так-то просто, у нее масса выгодных предложений».