Письмо, которое она получила несколько дней назад, отняло у нее всякую надежду на хорошее. Было бы глупо мечтать, что сегодня к ней вдруг прилетят добрые вести. И тем не менее упрямая надежда не желала покидать ее сердце. Может быть, судьба пошлет ей какую-нибудь радость, чтобы уравновесить еще свежее горе, — и именно по почте? Прошло много лет с тех пор, как Джессика была изгнана из своей семьи. Возможно, сегодня станет как раз тем днем, когда отец снимет запрет?
Потому что письмо от поверенного на этой неделе я уже получала, мрачно подумала она.
Жена почтмейстера вдруг наморщила лоб.
— Кажется, как раз есть.
Джессика сделала резкий вдох. Оказывается, все это время она, сама того не осознавая, сдерживала дыхание, и теперь у нее сильно закружилась голова. Она с трудом удержала желание схватить почтмейстершу за воротник и потребовать, чтобы она немедленно отдала ей письмо. Может быть, это от отца. Или от матери. Или от Шарлотты…
— То есть если это вас называют Джесс Фарли.
Джесс. Никто из ее семьи никогда не называл ее Джесс. Радостное волнение, охватившее ее, внезапно превратилось в тяжелый свинцовый шар в груди.
— Да, это я.
Только один человек на свете звал ее Джесс. Если он решил написать ей напрямую, минуя поверенного, через которого он обычно передавал свои послания, то, значит, дело было серьезное. С его последнего письма прошло всего несколько дней.
Она совсем не хотела никаких напоминаний о том, что ожидало ее в Лондоне. Почтмейстерша передала ей конверт, и Джессика осторожно взяла его двумя пальцами. Руки Уэстона трогали эту бумагу. Его пальцы держали конверт там же, где сейчас она. От одной только мысли о том, что он как будто касается ее через письмо, даже не ее, а ее перчаток, она содрогнулась от отвращения.
Она вышла на площадь. Не стоило утешать себя этими сказками о семье. Надежда — непостоянный друг. Человека, который питает надежду, можно сравнить с тем, кто съел слишком много сладкого. Сначала ему будет очень хорошо, но потом, когда прилив энергии схлынет, он будет чувствовать себя уставшим и разбитым.
Прошло семь лет. Нужно наконец признать, что для своих родных она больше не существует. Сестры наверняка забыли ее. Отец полностью исключил ее из их жизни. Для всех она стала не больше чем воспоминанием, слабеющим с каждым днем. То, что она снова не получила от семьи никаких вестей, не должно было стать для нее ударом.
Но сегодня ей показалось, что это именно тяжелый удар.
Джессика разорвала конверт от Уэстона и вытащила половинку листа бумаги.
Джесс. Поторопись. Лефевр собирается объявить о своем выходе в отставку в конце следующей недели. Я хочу, чтобы ты опозорила этого самодовольного лицемерного осла немедленно. Мне не будет никакого толку оттого, что ты его совратишь, если я не смогу получить должность в комиссии.