Он прижал ее к стене, и в этом уже не было ничего нежного и деликатного, только мощное, неприкрытое желание. Она не могла представить их будущее, но зато остро чувствовала сейчас, этот самый момент. Его твердая плоть упиралась ей в живот, его рот настаивал, требовал, и ее собственное желание вдруг поднялось и накрыло ее с головой. Она подняла ногу и закинула ему за пояс.
— Подержи меня, — шепнула она и положила его руки на свои бедра.
Он сразу же понял, чего она хочет, и через мгновение она почувствовала его в себе. Каждый толчок его бедер разбивал ее неуверенность и колебания. Каждый поцелуй прогонял тревоги и сомнения. Его руки не давали ей упасть. Когда наслаждение пронзило ее тело, она почувствовала, как все ее темные страхи разлетелись на куски.
Он последовал за ней. Вцепившись в его плечи, она чувствовала, как содрогается его тело, и не думала вообще ни о чем. Через несколько секунд он испустил длинный вздох и прижался губами к ее шее.
Это был первый мужчина в ее жизни, который целовал ее после всего. Может быть, у них и в самом деле был шанс. Джессика открыла глаза и встретила его взгляд.
— Марк, — шепнула она.
— Да?
— Доброе утро.
В этот раз им действительно удалось одеться. Джессика нашла для Марка старый плащ — он отлично защищал и от дождя, и от нескромных взглядов. Но как вскоре выяснилось, его шляпа с широкими полями тоже служила неплохой маскировкой; никто не обращал на него никакого внимания. Марк переговорил о чем-то с возницей — Джессика не расслышала ни слова, и они быстро сели в карету.
Первые десять минут они просто молчали и держались за руки. Джессика заговорила первой:
— Куда мы едем? Я думала, что уединенную гостиницу можно найти не более чем в полумиле отсюда.
Он погладил ее ладонь большим пальцем.
— Это займет немного больше времени. Мы едем не в гостиницу.
— Может быть, впредь такими вещами стоит заниматься мне, — заметила она. — В конце концов… у меня гораздо больше опыта в сохранении чужих тайн, чем у тебя.
Он прижал палец к ее губам.
— Я не говорил, что мы едем в место, где нас никто не узнает. Я сказал, нечто более приватное.
— А есть разница?
Карета подпрыгнула на ухабе.
— Есть. Я не собираюсь прятать тебя от людей. Ты не какая-нибудь ужасная постыдная тайна.
Джессика ощутила странную неловкость.
— Что ты задумал? — подозрительно спросила она. — Куда мы все-таки едем?
В карете было окошко, но оно было так забрызгано грязью, словно его не протирали по крайней мере месяцев восемь. Джессика могла разглядеть только смутные тени домов, проносящиеся мимо.