- Я тоже, - усмехается он, целуя мою ладонь. - Давай больше не будем этого делать, ладно? Я имею в виду – находиться порознь.
- Звучит отлично, - счастливо вздыхаю, прислонившись щекой к его груди. - Не смогу смириться, если снова это потеряю.
- И не нужно, - говорит он, его голос серьезен. – Что бы ни случилось, Эбби, я ничему не позволю это разрушить.
Когда мир вокруг нас восстанавливается, придирчивая реальность вторгается в мои мысли. Я хочу верить, что ничто не сможет нас разлучить, что в конечном итоге мы будем счастливы. Но что насчет моей семьи? Наших родителей? Нашей истории? Что насчет нашей карьеры и того факта, что мы живем на разных континентах?
Но как только Эмерсон целует мою обеспокоенную складку между бровями, все эти вопросы исчезают. Есть только я и он, сейчас. Одни в этой прекрасной квартире в Сохо* с еще одной бутылкой вина, только и ожидающей момента, когда ее откроют, и клубком белого меха, запрыгнувшим на кровать, чтобы прижаться к нашим ногам.
* Сохо - жилой район, расположенный в районе Манхэттен в Нью-Йорке, занимает территорию от Хаустон-стрит на севере до Канал-стрит на юге и от Лафайетт-стрит на востоке до Варик-стрит на западе. Известен своими зданиями XIX века с чугунными элементами, наличием множества галерей, магазинов, кафе, ресторанов и отелей, популярен среди туристов.
Интересно, было бы все так же, если бы мы не провели в разлуке все эти годы. Смогли ли бы мы остаться парой и оказаться здесь, в конце концов? Или же нам было необходимо пожить вдали друг от друга, чтобы стать личностями, прежде чем смогли бы быть вместе? Невозможно узнать ответы на эти вопросы, конечно же. Но все-таки спокойнее думать, что вся боль, которую нам пришлось вынести, по отдельности и вместе, не была напрасной. Что вся наша жизнь вела к чему-то прекрасному, чем мы теперь можем поделиться.
- Идем, - говорит Эмерсон, выманивая меня из кровати и протягивая футболку. - Мы еще даже не попробовали десерт.
- Ты идеален, знаешь это? - вздыхаю, одеваясь.
- Ага. Знаю, - дразнит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня.
Полуодетые мы направляемся обратно в лофт, открываем бутылку Pinot Grigio и захватываем пару пинт мороженого Tahitian: мята для меня, черешня для него. Устроившись на просторном, воздушном диване, мы разговариваем до поздней ночи, периодически обращая внимание на какую-то слащавую, романтическую комедию, которую показывают по телевизору, и наслаждаемся игрой в «совместную жизнь». И я почти не замечаю, как начинаю уплывать в глубокий, счастливый сон. Мои аппетиты, все вместе и каждый по отдельности, еще никогда не были так удовлетворены, как сегодня.