Подойдя к лифту, нажала кнопку и стала ждать. Когда двери отворились, Гейб был внутри. Он ничего не сказал, пока мы ехали вниз, и проводил меня наружу.
Уже выходя через главные двери, он сказал: - Ты ходишь по тонкому льду рядом с ней. Будь осторожна. - Он кивнул и пошел прочь.
Я понимала: мне нужно сделать Генри самым счастливым мужчиной на свете завтра вечером. Знать бы еще, как.
В пятницу, когда занятия уже закончились, я встретилась за обедом с Мел и Марти. Не испытывать нужды в деньгах – это прекрасно. Я могу позволить себе нормально питаться.
Мы вовсю поглощали еду, когда Марти сказал: - Итак, кто сегодня стоит на проститутном стрёме? – Он поставил на стол огромный стакан с молоком и ухмыльнулся нам. Мел сидела рядом со мной за нашим столиком. Она толкнула его под столом: - Уфф!
- Следи за языком, - сказала подруга, откусывая очередной кусок сэндвича с беконом, латуком и томатами.
Марти выпрямился и прочистил горло. Он прижал ладонь к груди в высокопарной манере и ответил с плохим британским акцентом: - Прошу прощения, милая леди. Будете ли вы этим вечером развлекать джентльменов, что соизволили искать вашего общества? Я спрашиваю, потому что мои вечера становятся все печальнее и печальнее, коль вы обе задействованы в этом бизнесе с плохой репутацией - Он перестал кривляться и добавил уже обычным тоном: - Что ж, кроме, конечно же, прошлых выходных, когда мы все думали, что Эвери закатали в асфальт подчистую.
– Ну нет, язык точно без костей, - Мел положила сэндвич на тарелку и покачала головой. – Немудрено, что ты не можешь найти себя парня. Ты слишком туповат, чтобы заметить, как обижаешь по полной катушке более слабый пол.
Марти издал громкий смешок. Положив руки на стол, он наклонился к нам: - Ничто в тебе нельзя назвать слабым, Мел. Ты вся – сплошные шипы и колючки. Моча и самый кислый уксус в мире будут слишком мягкими и нежными словами, чтобы описать тебя.
Я погрузилась в свои мысли, пока они препирались друг с другом. Мне претила идея встречи с Шоном после того, как он был с другой. И мне не нравилось, что я буду не одна, пока он будет непонятно с кем. Мы должны быть вместе. Я размышляла о Шоне, о том, что он сделал для меня и как далеко он может зайти, чтобы получить желаемое. Эта мысль пугала меня. Шон в два счета распознал мою клаустрофобию. Если он свяжет меня и засунет в какой-нибудь шкаф, я точно буду кричать и плакать. Это совершенно не сексуально. Как это вообще сочетать? Несовместимые вещи.
Марти перестал посмеиваться и взглянул на меня: - Нервничаешь, сладкая?