– Я понимаю вас, Инночка. Вы плачете о своих подругах, не так ли? Софи, Мари… Их судьба трагична. Но это – судьба вашего поколения…
– Зоя Александровна, милая, за что?! Маша и Соня – лучшие! Честные, чистые, молодые. За что?!
– А императрица? А великие княжны, наследник? – спокойно возразила учительница. – Разве они не были чисты и молоды? Мне ли тебе говорить об этом? Мученичество – это не знак проклятия, это знак любви.
– Как вы спокойно об этом говорите… А я все время думаю – я так много видела вокруг себя крови, настоящих, ненадуманных страданий, что иногда кажется, сердце не способно вместить столько. Или разорвется, или – зачерствеет. Но речь не обо мне. Я вот о чем – возможно ли, что на этой крови когда-нибудь вырастет что-то светлое? То самое светлое будущее, ради которого вся эта каша заварена? И какова моя роль во всем этом?
– Ты говоришь о смысле жизни, Инночка… Этот вопрос рано или поздно встает перед каждым мыслящим человеком.
– Да, наверное. Вот вы, отец Сергий, матушка Александра – все наши старшие, это мне понятно. Ваша жизнь была – служение людям…
– Жизнь во все времена должна быть служением людям.
– Но вот вы. Я теперь говорю о вас. Вы воспитывали нас на высоких идеалах, любви к человеку, к Родине, к Богу… А как я могу воспитывать детей, если мои идеалы расходятся с теми, которые сейчас в ходу?
Зоя Александровна разлила кипяток в чашки, подвинула к гостье вазочку с вареньем.
– Это вам, Инночка, подскажет ваше сердце. Кстати, у вас замечательный мальчик. Такой вежливый, всегда поздоровается. По-моему, они дружны с Сережей? Часто вижу их вместе.
– Да, это так. Бедный Сережа… Муж категорически отказался взять его к нам хотя бы на время.
– Ну что ж, всякое бывает. Возможно, со временем Павел Юрьевич смягчится. Ведь он тоже педагог… Вы по-прежнему работаете вместе?
– Нет. Муж считает, что супругам лучше работать в разных местах. После пожара ему предложили уволиться, и к лучшему – теперь он возглавляет среднюю школу. Он доволен новой работой…
– А вы?
– Я осталась в детском доме, мы перебрались из Буженинова ближе к городу, почти в черте его, но в лесу. Знаете, где это?
– Далековато вам ходить.
– Ничего, я привыкла. Зато теперь у Владика есть настоящий дом и полная семья.
– Инночка, позвольте задать вам вопрос? Конечно, вы много пережили, милая. Но вы молоды, любимы… Почему же в ваших глазах я не вижу… как лучше выразиться… отблесков женского счастья?
– Не видите? – улыбнулась Августина. – Это, наверное, потому, что разговор у нас с вами пошел такой… печальный.
– В самом деле?