Несколько дальше возвышалось одно из величественных древних сооружений, которыми всегда славились Аллакенд и его окрестности.
Поднимая тонкую пыль рыхлой земли могильника, Ибадулла спустился вниз. Пришлось обойти поле, залитое водой для орошения. Вот и хонако, как назывались мечети дервишей.
Ибадулла хорошо понимал смысл архитектурных линий здания. Каменная громада портала означала Ворота Вечности. Неслучайной была и форма стрельчатой арки, прорезавшей портал. Грандиозный- свод, суженный книзу, расширялся вверху и заканчивался стрелой. Рисунок, полный традиционного смысла: ноги, широкие плечи и острый шлем на голове. Абрис гиганта-воина. Ислам учит: вечная жизнь открыта бойцу за коран. Прямая линия верха портала символизировала жизнь праведника, мудреца — учителя культа. «Почему не жизнь народного героя, о котором не забывают предание и песнь?» — подумал Ибадулла.
За порталом возвышался широкий сферический купол — знак седьмого неба или достигнутой мечты.
Еще не вся чешуя прекраснейшей древней мозаики осыпалась с портала. Сохранились пятна, глубинно-синие, как Аравийское море или как горное бездонное озеро, нежноголубые, как полуденное небо, бирюзовые, как лист весеннего тюльпана. На темени синего купола лежала лохматая шапка из ветвей — гнездо неприкосновенного аиста, птицы мира, благоденствия и тихого семейного счастья…
Здесь все было многозначительно. Но великолепное здание явно покинуто, и сознание Ибадуллы остро воспринимало эту заброшенность ненужного людям места. И все же своими мощными формами портал хонако вопреки времени и окружающему его запустению утверждал:
— Я существую!
А в нескольких сотнях шагов от мечети-хонако за низкой оградой высились многочисленные здания какого-то крупного завода.
Ибадулла присел в тени портала. В тишине он слышал только один звук — страстное воркование невидимой горлинки.
Тишину разорвала заводская сирена, означая конец смены. Ибадулла встал и заметил мраморную доску, прикрепленную к стене. Надпись на ней была составлена на двух языках: узбекском и русском, и, называя год сооружения и имя строителя, предупреждала, что хонако, как памятник народной архитектуры, находится под охраной правительства республики. Паспорт и охранный лист… Только сейчас Ибадулла обратил внимание на чистоту вокруг хонако. Входы во внутренние помещения были тщательно замурованы. Было ясно, что это здание хотели сохранить…
Вдруг Ибадулла услышал звук шагов. Так все же здесь бывают люди?..
Появился человек в белом костюме, желтых ботинках, в черной узбекской тюбетейке, расшитой белыми разводами. Судя по чертам лица, он был узбеком. Остановившись шагах в десяти от Ибадуллы, рослый и, видимо, сильный человек разглядывал его с непринужденностью, которая была непристойной по понятиям путника. Следовало произнести традиционное слово привета, но человек молча прошел мимо и опять задержался, на этот раз спиной к Ибадулле. Он чего-то ждал. Потом прошел мимо и исчез за углом. Ибадулла вскоре забыл об этом прохожем.