– Адка, ты сдурела? При чем здесь переписка с зэками?
– А это все из одной оперы.
– Да ну тебя… Он же, наверное, хочет тебя вернуть?
– Вернуть? Да ничего подобного. Он переспать со мной хочет.
– А ты?
– И я хочу!
– Зачем? Тебе Данилы мало?
– Данила тут вообще ни с какого боку. Он чудесный парень, я к нему очень привязана, но такой вибрации, как с Кондратом, у меня нет…
– Вибрация, говоришь? Так чего ж на свист не побежала?
– А я гордая!
– Ты дура! Ой, Адка, чего у тебя глаза так сверкают? Аж смотреть больно!
– Машка, я вдруг поняла… Я люблю его! И всегда только его любила… У меня вот сию минуту глаза открылись! Только его и никого больше!
– Но у тебя, как мне известно из разных источников, мужиков много было…
– Ну и что? Это не в счет! Они лезут, я живая, а он пропал… Я думала, умер. А он живой! И свистит тут под окошком!
Она вскочила и закружилась по террасе.
– Адка, ненормальная! – хохотала Маша. – Ты чего?
– А меня вдруг торкнуло – я его люблю, я его хочу! Позовет – на край света босиком побегу!
– А если не позовет?
– Но вот звал же… Высвистывал!
– Сама же сказала – переспать с тобой хочет! Возьми себя в руки, ты как пьяная!
– Ну и что? А с тобой разве такого никогда не было?
– Было, еще как было! Помню, когда Микис мне в любви объяснился, я тоже с катушек слетела… А я тогда замужем была, вроде честная добропорядочная женщина, а тут почва из-под ног ушла… И я ночью, на кухне, сама с собой в пляс пустилась! Так счастлива была, так его любила… Меня сестра моя все пыталась образумить… А я и сейчас так его люблю, что хоть в пляс пускайся!
– А давай!
– Давай!
Маша вскочила, сбросила тапки и тоже пустилась в пляс. Как они хохотали, как им было хорошо сейчас!
– Это что тут у вас? Вальпургиева ночь? – раздался веселый голос Микиса.
– Это он нас ведьмами обозвал, Адка?
– А фиг ли нам, красивым бабам!
– Не бабам, а дамам! – поправил Микис.
– Микис, я тебя обожаю! – Ариадна подскочила к нему, чмокнула в подбородок. – Ты прав! Фиг ли нам, красивым дамам! И вообще, это не Вальпургиева ночь, а половецкие пляски.
– По какому случаю пляшем?
– Просто радуемся жизни! А нельзя?
– Можно! Более того, нужно!
Интересно, она услышала мой свист? Помнит, что это мой любимый мотив? А может, и не слышала? Может, спала или смотрела телевизор? За живой изгородью ничего не разглядишь… И что за дурацкая идея – свистеть под окошком? В пятьдесят-то лет? Мы сегодня так хорошо поговорили… Она сидела напротив меня за столиком, а потом рядом в машине, такая близкая, родная… и такая желанная… Но Алиса вчера сказала – нам никто не нужен! Испугалась, что придется меня делить с чужой женщиной. А ведь поначалу она была в восторге от Аришки. Поди пойми этих женщин, Алиска ведь уже маленькая женщина, маленькая ревнивая женщина. Нельзя заставлять ее страдать. А Аришку можно? Но она и не думает снова страдать из-за меня. Нет, я должен еще раз поговорить с ней, я приглашу ее вечером в город, посидим где-нибудь, может быть, потанцуем, я обниму ее и многое пойму. Я, как это ни глупо, кажется, заново в нее влюбился. Но не сегодня, надо быть честным с самим собой… А в тот момент, когда этот щенок первым выловил ее из воды и начал осыпать поцелуями, я испытал такую острую боль… И уже не переставая думал о ней, мучился несказанно, представляя себе ее в объятиях этого молодого парня. В самый раз сейчас пойти и напиться вдрызг. Но я никогда не напивался, если Алиса была рядом. Девочка не должна презирать своего папу. И я правильно сделал, что во всем ей признался. По-моему, она вполне прониклась этой подлинной историей, хотя наверняка многого еще не поняла. Господи, только бы ей было хорошо, только бы ей на пути не встретился такой вот Кондрат…