— Ты слышал выстрелы примерно пятнадцать минут назад? — угрюмо вымолвил он, не зная, что и думать.
— Не слышал, — проворчал Антоха. — Пятнадцать минут назад я находился в топливном хранилище и выслушивал инструкции вашего старшего лейтенанта…
— Ладно, баста, — злобно отрезал Глеб. — С тобой только воду в ступе толочь. Веди меня к ним, чего ждем?
Он подгонял Антоху, сгорая от нетерпения. К черту смутных баб, которые то ли явь, то ли фикция! Главное, что живы боевые товарищи! Когда же кончатся эти бесконечные лабиринты? Он оттолкнул Антоху и первым влетел в низкий сумрачный зал, уставленный стальными резервуарами коробчатой формы с приваренными к ним лестницами. Присел от неожиданности, когда его встретило клацанье передергиваемых затворов.
— Не стреляйте… — пискнул Антоха. — Это свой…
А ведь могли пальнуть и в «своего». Но что-то заставило попридержать пальцы на спусковых крючках. Хотя сомнительно, что в оборванном опустившемся человеке, недостойном даже звания бомжа, они навскидку узнали своего командира. Дрожа от волнения, он освещал фигуры, лежавшие на каком-то вшивом тряпье, — они шевелились, щурились, стонали от боли, пытаясь приподняться, и тоже хватались за фонари. Сколько времени прошло? Сутки, двое, он мог в любое время полюбоваться на циферблат наручных часов, но давно забыл, что означают эти стрелки. Он не узнал их! Людей меняет не только время. Землистые, опухшие, кривые, замотанные бинтами сверху донизу, с чудовищными мешками под глазами… Он выл от радости, ползал на коленях, обнимая их, а они стонали из последних сил, что не надо их трогать, им и так плохо, где же он был все это время, почему так поздно пришел???
— Он восстал из мертвых… — ужасался Борька, пытаясь опереться на обе простреленные руки. — Ты только глянь, Лидок, он точно восстал из мертвых…
— Да нет, скорее мертвые восстали из него… — восхищенно бормотала Лида. — Он их выгнал и теперь никогда не умрет… Глеб, когда ты в последний раз смотрел на себя в зеркало? Ты не человек, ты ужас на крыльях ночи… Ёшкин брамсель… — Она неловко выгнула спину и затряслась от боли, блестящий пот потек со лба. — Не обращай внимания, Глеб… — простонала она. — Я теперь частенько разминаюсь такими припадочками…
— А в принципе мы живы… — с оттенком гордости поведал Борька. — Я же говорил тебе, что не собираюсь умирать, помнишь? Живем в реанимации, составляем устные завещания… А вообще-то, Антохе огромное человеческое спасибо, без него мы бы точно загнулись… Он нам и нянька, и реаниматолог, и козел отпущения… Слушай, Глеб. — Он все же приподнялся, скрипя от боли, начал судорожно ощупывать командира. — Ты и вправду цел? У тебя ничего не болит?