Первым слово взял губернатор. Призвал людей к спокойствию, объяснил, что делает администрация области по улучшению быта населения, о планах на будущее. Потом ответил на поставленные вопросы генерал. И когда рассказал о происшествиях под Нефтекумском, а потом и здесь, в Голюгаевской, почему это произошло и кто виноват, толпа загудела:
– Надо гнать таких из полиции!
Верно. Надо. А где взять лучших?
Уезжали из станицы с тяжелым осадком на душе. Чернобуров предложил заехать к нему на квартиру.
– Ты же с утра, наверное, ничего не ел, а я велел жене приготовить ужин. – И протянул генералу шоколадку.
Школьная привычка, мысленно усмехнулся генерал.
Отказаться – значило дать понять губернатору, что он не намерен работать с ним в одной упряжке: не соизволил представиться ему по случаю назначения и даже не желает утолить жажду, по рюмке выпить. – И генерал принял приглашение.
То, что губернатор сам приехал к месту происшествия, приглашает домой, говорило о его доброжелательном отношении к Дубровину, о взаимопонимании и стремлении мирно работать с органами порядка, и это обнадеживало.
– Если это не доставит ни тебе, ни твоей супруге лишних хлопот, – согласился на приглашение Дубровин.
– Не доставит. Наоборот, Вероника хочет с тобой познакомиться.
В Ставрополь они приехали поздно вечером. Губернатор, наказывая водителю явиться завтра к восьми, повернулся к Дубровину:
– Поужинаем у меня. Да и поговорить надо. За этими ЧП о главном ни слова не сказали.
– А не поздно?
– У меня никогда не бывает поздно, – весело ответил Олег Павлович. – И жена приучена к поздним гостям. Кстати, ты с ней не знаком. Слыхал, наверное, что Ольга Ивановна погибла в автокатастрофе?
– Слышал. Жаль. Хорошая была женщина.
– Да, – вздохнул губернатор. – Шестнадцать лет прожили… Надо ж было угораздить…
Они вышли из машины.
– Отвезешь потом генерала в гостиницу, – предупредил водителя. И снова повернулся к Дубровину. – Или у меня переночуешь?
– Нет-нет. В гостиницу поеду.
Супруга губернатора поджидала их. Встретила приветливой улыбкой, гостеприимно предложила Николаю Васильевичу снять мундир и пройти в зал.
Ей было лет двадцать семь, красивая, стройная брюнетка с миндалевидными черными глазами.
«Ничего не скажешь, вкус у Олега к женщинам не испортился, – отметил Николай Васильевич. – И где это откопал он такую амазонку? Первая жена, Ольга, была на зависть всем партийным работникам, а эта и вовсе выглядит неотразимо: все в ней – и фигура, и черты лица безукоризненны. Грациозна, гибка, с опалительным огоньком в глазах…