Встречу организовал генерал Ануприенко. Он обещал, что человек даст все возможные пояснения по «Пирамиде» и, возможно, даже окажет практическую помощь. Притом бесплатно, то есть даром… Депутат знал, что даром ничего не делается. Значит, там какой-то свой интерес…
«Тойета» переехала мост, закрутилась между сплошных заборов, гаражей, складских ангаров. Наконец, выбралась в район унылых новостроек.
Анзоров сверился по карте, решил, что выбрался туда, куда надо. На одном из домов разглядел название улицы — все верно, четвертая Тракторная.
Огляделся, пытаясь найти место, где оставить машину. На улице кучковались молодежь и наглые морды со специфическим криминальным выражением, так что машину можно, вернувшись, больше и не увидеть. За поворотом он обнаружил платную стоянку. Сунул купюру сонному сторожу. И побрел в сторону длинного мебельного магазина. Именно там, под огромным рекламным плакатом сигарет «Мальборо», должна была состояться встреча.
Анзоров посмотрел на часы. Оставалось две минуты. Успел чудом. Успеет ли тот въедливый, как цирроз печени, тип?
Человек появился со стороны ларьков. Подошел, кивнул:
— Здравствуйте, Доку Бисланович.
Этот тип ничем не напоминал боевиков, от которых исходили кураж и сила. Или оперативников, переполненных бесшабашной энергией. Больше всего он походил на работягу — потомственного токаря, таких полно у проходных заводов. На вид лет сорока, ростом под метр девяносто, чуть сгорбленный, с жилистыми руками и длинной лошадиной морщинистой мордой, на щеках черная жесткая щетина. Губы скривлены в вечной ехидной улыбке, которую хочется стереть ударом кулака. Держит жестяную банка пива — ну это ж надо! А одет — коричневое, похожее на робу, вельветовое пальто, несуразная клетчатая кепочка. Турецкие джинсы. В общем, субъект из категории, которой до звания «забулдыги» рукой подать.
— Пойдемте переговорим на природе. — «Работяга» кивнул в сторону чахлого скверика.
Анзоров возражать не стал. Они перешли через дорогу. Нашли свободную скамейку. Депутат смахнул газетой, которую держал в руках, грязь и уселся, решив, что в ногах правды нет. Закинул ногу на ногу. Брезгливо огляделся. Рядом радовалась жизни толпа полупьяных люмпенов.
— Не беспокойтесь. — Кривая улыбочка «работяги» стала еще кривее. Обнажились очень ровные, наверняка дорогие металлокерамические зубы. И в глазах появился странный нездоровый блеск. Пальцы правой руки его чуть подрагивали, будто перебирали струны гитары.
— Как вас называть? — спросил Анзоров.
— Феликсом. Я не обижусь.
«Такой же Феликс, как я Донна Анна», — подумал раздраженно Анзоров. Он ненавидел шпионские игры.