— Георгий, Муслим, в машины, — начал давать Султан указания. Он решил двигать на «дачу» — хороший домик, который использовался для хранения пленных, с несколькими сопровождающими. Нужно не менее пятерых верных людей, с оружием. Не то чтобы чеченский главарь собирался воевать со своим уважаемым земляком, но подстраховаться стоило. Анзоров порой бывает неуправляемым. В такой момент Султану не хотелось оставаться с ним наедине без доброго ствола за пазухой и без надежных бойцов за спиной.
— Вперед, — приказал Султан, плюхаясь на заднее сидение и захлопывая дверцу «Фольксвагена».
«Дача» представляла из себя деревянный дом с огромными подвалами.
— Я думал, ты притащишь мне волка, — произнес с расстановкой, роняя слова, будто отщелкивал патроны, депутат.
В его глазах застыла такая холодная ярость, что Султан возблагодарил Аллаха за то, что догадался взять вооруженное сопровождение.
— А ты привез лягушку. — Анзоров пнул ногой трясущегося пленного, которого поставили на колени на холодный каменный пол.
Тусклая лампочка, раскачивающаяся сквозняком, играла человеческими тенями на серых, некрашеных бетонных стенах глухого подвального помещения. В углу на полу были пятна крови — следы прошлого разбора.
— Что из тебя можно выжать, жаба? — депутат пригнулся, взял за жидкие волосы, посмотрел в наполненные ужасом глаза.
— Не убивайте! — захныкал пленный. — Я все сделаю!..
— Посмотрим, на что ты годен…
* * *
Голова у Бруевича была пустая и гулкая.
— Ну что с тобой? — Анжела прижалась к нему.
— Со мной все нормально.
— Мальчишечка, ты хоть выпей.
На столике рядом с диваном стояла открытая, почти полная бутылка медовой настойки «Немирофф». Бруевич взирал на нее с отвращением. Ничего не хотелось — ни есть, ни пить, ни говорить. Хотелось сдохнуть.
Девушка что-то ворковала, в чем-то убеждала. Поникший Бруевич вызывал у нее жалость.
— Выпей хоть глоток. — Анжела наполнила бокал, кинула туда лед и протянула ему.
Бруевич послушно проглотил стакан настойки, заел бутербродом.
— Вот и хорошо, — ворковала проститутка. Она обращалась с Бруевичем, как с ребенком. И желание избавиться от него куда-то делось. Он будто становился ее собственностью.
Она поцеловала его, потом включила «Тошибу» с плоским, почти метровым экраном, на которую заработала своими нелегкими трудами. Выбрала музыкальный канал.
Динамики взвыли голосом поп-звезды Алисы Ишматовой:
«Я тебя обожаю,
Я тебя съем.
Я тебя зажарю,
Будешь мой совсем!»
— Леш, я торчу от нее. — Анжела захлопала в ладоши.
— Выключи! — крикнул истошно Бруевич.
Песня била по мозгам. А тут еще слова! Кто пишет такие слова! Они будто гвоздями вбиваются в психику!