— Ты знаешь, где ты находишься?
— В больнице.
— А в какой стране?
— Не знаю.
— Вспомни и расскажи, как ты попал сюда? — продолжал требовать незнакомец.
— Не помню, — после небольшой паузы ответил Шадрин, — помню, что было холодно.
— Что-нибудь ты помнишь из своей прошлой жизни? Расскажи, что помнишь.
— Спортивную секцию, школу, помню море.
— Еще!
— Друга помню, Николая Крыгу. Помню бой, и как я его спасал.
— Где был этот бой? — нахмурившись, спросил незнакомец.
— Не помню, — отрицательно покачал головой Шадрин, — мы называли это «афган», но что это такое, я не помню.
От этих расспросов у Шадрина разболелась голова. Он стал чувствовать себя слабым и беспомощным. Ему хотелось вскочить и убежать. Шадрин ерзал на стуле, хмурился и морщился.
— Достаточно, — прозвучал сзади голос высокого мужчины-врача, который возил Шадрина и который был здесь, как он понял, главным. — Реакция проявилась. Две взаимоисключающие команды. Запрет вспоминать и требование вспоминать. Надо еще поработать над этим. Если его задержат, то первый же допрос закончится эпилептическим припадком. Он должен просто не отвечать на вопросы и не вспоминать.
— Это невозможно, — послышался хорошо знакомый голос женщины, — по крайней мере, я не представляю, как этого можно добиться. Это работа психиатра, либо надо как-то изменить кодировки.
— А я вижу, вам стало интересно заниматься этим, — с насмешкой сказал мужчина. — Ничего, преодолеем и это.
— Слишком большая нагрузка, доктор Хальмейер, — сказала женщина, — он еще слишком слаб для этого.
— Вот и займитесь его восстановлением. Отправьте его в палату.
Женщина подошла к Шадрину, посмотрела ему в глаза и велела идти за ней. Шадрин послушно двинулся к выходу. Он ничего не понял из сказанного в этой комнате, но чувство опасности все нарастало и нарастало. Более того, в Шадрине появилась какая-то раздвоенность. Он ощущал себя как бы двумя разными людьми в одном теле, хуже того — в одном сознании. Причем большей частью он ощущал себя не человеком, в котором говорит внутренний голос, а как бы самим внутренним голосом, который наблюдает за человеком, может нашептывать ему что-то, но руководить им не может.
В палате женщина велела Шадрину сесть на кровать. Сама она вошла следом и некоторое время не закрывала плотно дверь, как будто прислушиваясь к чему-то в коридоре. Закрыв дверь, она пододвинула стул и села напротив Шадрина.
— Что же мне с тобой делать, приятель, — задумчиво проговорила она, вглядываясь Шадрину в лицо, — стоит мне на тебя рассчитывать или не стоит?
Шадрин молча смотрел на врача. Он испытывал к ней доверие, помня сегодняшний сон. Она не казалась ему опасной, не казалась врагом.