— Пойдем. — Откудова Арей вышел, я и не поняла, просто встал вдруг за плечом да руки коснулся. — Я полог поставлю…
— Ага… поставь. — Лойко хохотнул. — Полог…
Арей ничего не ответил, только, как за карету отошли, палец к губам приложил. А после присел, зачерпнул горсточку снега, сказал над нею слово да дунул.
— Что…
— Ничего, Зослава… сильно ему не повредит. Зато, может, вспомнит, что руки перед едой мыть надобно…
Про руки я не поняла.
Нет, еще бабка меня, малую, гоняла из-за стола, когда случалось за стол оный, рук не помывши, впертися. Поговаривала, дескать, на тех руках заразу всякую принесть можно.
— Иди, Зослава… только не уходи далеко.
А то я не понимаю.
С другое стороны, елочки — они елочки и есть, хоть слева, хоть справа… главное, что поляны не видно, и меня с поляны тоже. А вот что слух у меня получше человеческого, про то Лойко позабыл. Да и не он один.
— Прекрати вести себя как придурок. — Это Ильюшка, и чую, злой, только на кого?
— Да…
— Не у тебя одного планы были.
Это ж какие? А и то, какие бы ни были, но навряд ли он по собственному почину до Барсуков проехаться возжелал. Стало быть, царица-матушка иль иной кто, властию облеченный, повелел Лойко в провожатые пойти. Вот и злится он. Я б тоже злилася, когда б меня заместо Барсуков, к примеру, заставили б к боярину в гости отправиться.
— Да что ты знаешь…
— Ничего. Кроме того, что нам вместе три седмицы быть… и лучше бы провести их с пользой.
Лойко вздохнул. А после запел, громко так, с выражением:
— Во поле береза стояла… во поле кудрявая стояла…
Тихо выругался Илья.
Арей, тот ничего не сказал, стоял спиною, руки на груди сцепил, голову задрал, будто бы мерзлые ветки разглядывать, аль небо, которое гляделось бедным, суконным. И ранние звезды его вовсе не красили.
— Перекуси, Зослава. Дальше и вправду пойдем быстро. До темноты надо Белячь перейти…
Помнила я эту реку, ох и широка, полноводна… такая, небось, и в зимку до последнего стоит, не позволяет сковать себя льдам. Зато после уж, как закостенеет, то и становится вольною дороженькой. По ней ехать — одное удовольствие… ежели, конечно, лед держит. Ближе-то к весне удовольствия того меньшеет, потому как бывает, что полетит кто, дюже смелый, лихой, да и просядет вместе с санями… и добре, коль из саней оных выбраться успеет.
Многое я про Белячью хитроватую натуру слыхала.
А мы, значит, мостом пойдем да по дороге.
Может, так оно и верней, хотя нынешнею порой дороги позаметало…
Присела я на снег, стараясь на Лойко не глядеть. Арей, тот рядом стал. Сам не ест, сторожит… и чую, что не по нраву ему компания, что не мил Лойко, да и Ильюшка тоже не по сердцу.