О подарках вспомнила, то и о сумках своих! Вскочила, да только тетка Алевтина за рукав уцепила, дернула.
— Посиди ужо, егоза… поспеется оно… а без Боряны-то попустело… поразлетались сыны мои… кажный по своему дому…
…а дочку-то они еще позатым годом в Вершовичи отдали. Опосля бабка еще на роды ездила, писем свезла, гостинцев всяких… у тетки Алевтины, ежель посчитать, внуков шестеро.
И хата пустая.
— Говорила я молодшему, чтоб шел к нам жить, да не захотели… боится, что с невесткою залаемся, — пожалилась тетка Алевтина. А головою покивала: лаяться аль нет, но всякому ведомо, что двум хозяйкам у одной печи места не хватит, пускай даже печь оная с избу величиною станет. — Так от и живем, Зослава… я там велела, чтоб печь тебе растопили… но погодь, пока оно прогреется. И пирогов дам… с утра опару поставила, как сердцем чуяла…
Ага, а у нас пирогов-то нема, нешто я бабку свою не ведаю? Не бывало такого, чтоб вовсе в хате снеди не сыскалось. И погреба у нас, пущай не столь велики, как старостины, да и не пустые.
Хотя…
Кто нонешним годом до лесу ходил? Грузди те же резал, в короб складывая бережно, чтоб не поломались хрупкие шляпки. Кто рыжики собирал аль масляты… кто бузину драл? Калину?
И не вышло ли такого, чтоб хозяйство наше от моего отъезду ущерб претерпело?
— Благодарствую, Алевтина Саввишна, — ответствовала я и тетке до земли поклонилась. — Но сама ведаешь, что в гостях оно хорошо, а родная хата ближе сердцу.
— Я провожу. — Арей тотчас поднялся.
— И я… — Лойко встал было, да на лавку обратно плюхнулся, махнул рукою. — Не… вы сами…
— А то и верно. — Тетка Алевтина засуетилась, в корзину пироги складывая. — Проводи… нечего девке одной впотьмах шастати…
А и вправду, засиделися.
Взимку-то рано темнеет, и позабыла я ужо, как оно тут… в Акадэмии-то иначей. Там дороженьки расчищены, вдоль дороженек — столпы стоять с камнями магическими, от которых и светло, не как днем, конечно, но и впотьмах не заблудишься.
Общежития, опять же ж, сияет.
Иные строения.
А тут… вышла и прям-таки ошалела.
Темень-темнотища, шаг ступишь, другой, а на третьем и заблудишься. И снежит-то, главное, сыплет снегом крупным, пуховым, этакий-то самое оно, укроет и поля, и леса, даст землице продыху, а по весне сойдет водицею студеной, напоит допьяна.
Но до весны еще далече.
И вот стою я, гляжу на снег оный, на небо черное, тучами плотненько затянутое. Слухаю, как кобели местечковые лаются, реденько так, от скуки, стало быть.
Воздухом дышу холодным, ажно в грудях коле…
— Тихо у вас тут. — Арей за мною вышел, да не с пустыми руками. Тетка Алевтина сама собой не была б, корзину снеди не всучивши. — Непривычно…