, что это запрещено — знает посредством своего подсознания. А это значит, что он подлинно, неистово раздражен искушением. Что конечно же делает его для миньонетки вдвойне привлекательным. Смотри, как она его соблазняет.
И правда. Досада являла собой очаровательную картину романтической невинности — она полулежала на полу с раскинутыми ногами, ее ладони упирались в камень справа от нее, руки поддерживали развернутые плечи, так что грудь слегка выдавалась вперед, голова, опущена. Никогда еще не была она так прелестна — скорбный ангел, да и только.
Атон повернулся и зашагал во мрак туннеля, почти излучая ярость.
— Он вернется, — сказал Бедокур. — Неизбежно, поскольку она — его дочь, ребенок его возлюбленной матери-миньонетки.
— Но мы с ней помолвлены… — прошептал Арло. — Миньонетка хранит верность.
— Хранит верность природе, — сказал Бедокур. — Хранит верность ближайшему родственнику. Ты — ее сводный брат и лишь на четверть миньон. Атон же — отец и полуминьон. Суженый — он.
Арло посмотрел на Досаду и увидел, что она глядит вслед Атону. Он знал, что потерял ее. Никакой человеческий закон, никакие угрызения совести не могли превозмочь смешения потоков миньонской крови и миньонской природы.
— Что мне делать? — спросил он Бедокура, будто в этой крайней нужде сумасшедший доктор стал его другом.
— Хтон тебя любит, — сказал Бедокур. — Хтон хотел избавить тебя от этого. Хтон может развить твои способности.
— И превратить в зомби? — вспыхнул Арло.
— В бога.
Арло с замершим сердцем согласился — как некогда согласился его отец, спасая умирающую Кокену. Доктор Бедокур вновь торжествовал, на этот раз уничтожая Кокену и, вероятно, все вторжение Жизни. Но Арло это мало заботило.
— Хтон всегда был моим другом, — заявил он.
— Всегда! — тепло согласился Бедокур.