Всплеск был очень громаден. Китомедуза так и просела под дополнительной тяжестью. Какой бы огромной она ни была, сообразил Арло, она должна быть тонкой и плоской, как лист, а не круглой, как булыжник. Не такой объемистой, как казалась. Изо рта китомедузы вырвался хрип удивления. После чего язык втянулся внутрь и отверстие закрылось.
Вода хлынула через край. Чудовище погружалось!
Арло, неспособный плыть из-за действия яда, понял, что сменил один вид смерти на другой. Его не съедят, он просто утонет. Сейчас его не спасет и сам Хтон, да Хтону это и ни к чему.
Арло подхватили вдруг чьи-то сильные руки. Атон и Досада плыли к берегу, буксируя его за собой.
Это они спасли его.
Яд гусеницы оказался сильнодействующим. Арло пробивал себе дорогу к сознанию, изнуренный удушающим жаром, — но по-прежнему не двигался по собственной воле. Теперь отказали даже ноги. И глаза.
Но он мог ощущать, мог слышать. Кто-то гладил его по лбу. Нежное, прохладное прикосновение его матери Кокены: прохладное из-за ее болезни — озноба. Она находилась в своей жаркой пещере и ухаживала за ним, как в те давние времена, когда он был ребенком. Его выручили, здесь он чувствовал себя в безопасности, ему приятно было оказаться в центре ее внимания и давать ей понять, что он в ней нуждается. Она все отдала ради Атона, а теперь Атона теряла.
Приблизились чьи-то шаги и остановились у входа, где, как знал Арло, занавески из плетеного лыка сохраняли тепло, необходимое для выживания Кокены.
— Входи, Досада, — сказала Кокена.
Разум Арло среагировал, хотя тело не смогло. Что делает здесь миньонетка? Ведь, в сущности, эти женщины должны быть врагами!
Послышалось шуршание раздвигаемых занавесок, легкое дуновение, и в пещеру вошла Досада.
— Надень что-нибудь, — с некоторым вызовом сказала Кокена.
Последовал шелест. Это Досада влезала в одно из платьев Кокены — наверняка оно ей узко! — после чего заговорила:
— Я принесла плоды из сада Арло. Ему лучше?
— Пока нет. Но за плоды большое спасибо, — Кокена говорила вежливо, почти официально. — Я знаю, что поход в сад в одиночку для тебя опасен.
— Со мной ходил Атон, — ладонь матери застыла у Арло на лбу — почти в буквальном смысле слова: казалось, она стала мертвенно-холодной. И неудивительно!
Кокена встала.
— Нет нужды сообщать мне об этом.
— Прошу вас… Я должна вам рассказать. Я… вот. — Вероятно, Досада что-то протянула Кокене. Арло силился воспринять окружающую среду, увидеть женщин глазами. Что это?
Последовало короткое молчание. Затем:
— Он… дал тебе хвею?
Арло в точности знал, что чувствует мать: он чувствовал то же самое. Если Атон дал Досаде хвею, для Кокены все кончено — и для Арло.