Какая прелесть. Очень занимательная тема, учитывая не слишком честную натуру и наклонности младшего Ткача.
Заинтересовавшись страничкой, склоняюсь над экраном. Но Юрка оказывается рядом и довольно поспешно захлопывает крышку ноутбука.
Моя очередь включать иронию:
— Совершенствуешь навыки медвежатника?
— Паша, ты же знаешь: немецкие сейфы я вскрываю не корысти ради, а в качестве хобби. Из познавательного и спортивного интереса… — лопочет он. И стремительно переводит разговор на другое: — Пошли на балкон — покурим.
Возвращаемся в гостиную, выходим на узкий, но длинный балкон. Закуриваем. Юрка с Ирэн, которая по паспорту обычная Ирина, о чем-то спорят приглушенными голосами; я не вмешиваюсь — облокотившись на перила, затягиваюсь дымком и стараюсь думать о своем…
Не выходит. Шепот набирает децибелы и постепенно переходит в перебранку. Не слышать фраз, переключившись на созерцание дворовых достопримечательностей, попросту не получается.
— По-моему, наши отношения перестают развиваться.
— Ты права. Как насчет анального секса?
— Дурак…
Обычная светская болтовня о высоком.
Потом они вспоминают о Базылеве, выясняют отношения из-за какого-то бывшего футболиста… И мне становится очевидно следующее: наше юное дарование по фамилии Ткач давно уволено с нормальной работы и перебивается случайными или сомнительными заработками.
Затушив в пепельнице окурок, я решительно поворачиваюсь к Юрке:
— Значит, ты меня разводил, заливая про должность системного администратора?
— Та работа не стоила того хера, который я на нее положил! — в запале огрызается тот.
— Приручив собаку, человек навсегда потерял нюх. Теперь человек приручил компьютер и начинает терять мозг…
— Да пошел ты! — огрызается молодой засранец. — Чего ты лезешь в мою жизнь?!
Сплюнув вниз, интересуюсь:
— Какой у тебя этаж?
— Третий. А что, Павел Аркадьевич, с балкона меня выкинуть собираешься?
— Есть такая мыслишка. Но, думаю, низковато — разлет мозгов будет маленький. Не шедеврально.
— Не так страшна сила, как неадекватность ее владельца, — бурчит Юрка и на всякий случай отходит подальше.
Швырять его за борт я, конечно, не собирался, а вот хорошенько проучить за постоянное вранье и неуважение к старшим — страсть как охота. Расправу останавливает присутствие девицы да испуганные глазенки с тщедушным телосложением молодого авантюриста. Порой кажется, что его свалит легкий подзатыльник или безобидный щелбан. Еще в такие минуты мне вспоминается мать Андрея с Юркой — добрая, мужественная женщина, долгое время боровшаяся с раком и проигравшая эту борьбу.