Принесли больше свечей, граф получил пакет и вскрыв его при майоре, пробежал глазами и кивнул.
– Депеша получена, майор, можете быть свободны, – сказал он.
Курьер козырнул, щелкнул каблуками и вышел, громко звеня шпорами.
– Точно кирасир… – пробормотал граф, когда дверь за майором закрылась. Потом еще раз посмотрел в депешу и обращаясь к капралу, сказал:
– Выйди, постой на крыльце.
Капрал тотчас выскочил, а граф подтянул сержанта за рукав и сказал негромко:
– Прочти мне, а то я даже букв разобрать не могу.
– Слушаюсь, ваше сиятельство!
– Да не ори, – одернул его граф. – Шепотом читай.
– Тут коротко, ваше сиятельство. Его величество вызывает вас к себе.
– В столицу, что ли? – отшатнулся граф.
– Никак нет, двор переехал на лето в приморскую резиденцию Ди Шатель. Это в двух днях пути.
– Да? Да. Я ведь знаю, где это. Ох и крепкое зелье, опять я везде пламя вижу. И вот что, сержант, я в таком состоянии верхом ехать не могу.
– Так вы и не ездите верхом, ваше сиятельство, мы передвигаемся в почтовой карте.
– А, точно!
И граф хлопнулся себя по лбу, однако снова зашатался и сержант опять подхватил его.
– Ваше сиятельство, вы присядьте и подождите. Я сейчас обо всем распоряжусь, а багаж у нас весь с собой, даже архивы.
– Ладно, Уоллес, давай распоряжайся и подавай карету. Ох и забористое зелье, ох и забористое.
46
Несмотря на сильную тряску, его сиятельство, таки проспал до обеда – как и всегда бывало после приема заморского табака.
Очнувшись окончательно, он сел на широком диване, выглянул из-под занавески на обочину дороги и спросил:
– Где мы сейчас?
– Проехали Бренвальдское озеро, ваше сиятельство, – ответил сержант Уоллес, который караулил сидя на особом сидении в дальнем конце салона.
– Понятно, – кивнул граф. – Ты вот что – пусть остановят где-то, мне по нужде выйти…
– Сейчас распоряжусь, ваше сиятельство.
Сержант поднялся на специальную ступеньку и открыл люк в потолке, чтобы напрямую посовещаться с возницей.
Свежий воздух ворвался в салон и граф повел по взъерошенным волосам. Ему нужно было на свежий воздух и не только по нужде.
– Сейчас остановит, ваше сиятельство, – пообещал сержант, закрывая люк.
Граф кивнул. Вскоре лошади стали бежать медленнее, колеса грохотать тише и, в конце концов, тяжелый экипаж остановился, а соскочивший с запяток солдат, распахнул дверцу и разложил складную лесенку, чтобы граф мог сойти.
Его сиятельство спустился на обочину и с удовольствием прошелся по пыльной траве, сбивая сапогами уже успевшие отцвести одуванчики.
– Ваше сиятельство, вам что-нибудь подать? – спросил сержант, спускаясь следом и держа ящичек для всякий нужных в дороге принадлежностей.