Он мысленно искал выход.
– Я чужой человек. – Он провёл рукой по волосам. – Я не хочу быть отцом.
Мэган сузила глаза, выражение её лица стало напряжённым.
– Никогда не говори это Коулу. Ты слышишь меня, Адам? Можешь кричать на меня весь день напролёт, можешь ненавидеть меня до конца своей жизни, но ты не причинишь боль нашему сыну такими комментариями.
Он стиснул зубы, потому что она была права. О да, он знал, насколько она права. Он злился на Мэган, а не на мальчика.
– Я хочу от тебя только того, чтобы ты добровольно признал его, если меня арестуют. Чтобы ты остался с ним в моём доме, пока я не расплачусь. Моя мама поможет, но ты физически должен быть там, чтобы его не забрали. Если ты сделаешь это, я дам тебе всё, чего ты захочешь. Я подпишу бумаги о том, что не буду требовать от тебя деньги на ребёнка, ты можешь отказаться от отцовства, всё, что захочешь. Только помоги мне сейчас защитить нашего сына.
Его охватила ещё большая злость, а желудок скрутило.
– Отстань, Мэган. Мой ребёнок не разменная монета. Я не буду заключать сделку. Особенно с тобой, с женщиной, которая больше двух лет держала в тайне моего сына.
Он всё ещё не знал, как она могла сделать это. Почему? Да, он не хотел детей, но по крайней мере, он бы платил алименты. Убедился бы в том, что у них у обоих есть то, что нужно. Но опять же, они не знали, что бы он сделал. Она не дала ему шанса. И теперь у него был двухлетний сын.
Ничто из этого не было виной мальчика. Адам должен был поступить правильно с ребёнком. Смотреть на него через все эти события. А затем убраться к чёрту из его жизни.
– Я сделаю это.
Мэган закрыла глаза, всё её тело обмякло. Она отвернулась от него.
– Спасибо.
– Я делаю это не для тебя, это уж точно.
Она кивнула.
– Я знаю.
Она ненавидел это... всё, что было между ними, разрушилось. Уничтожилось.
– Я встречусь с адвокатом.
Её плечи снова напряглись.
– Мы разберёмся с алиментами.
Она развернулась, нахмурившись.
– Я не хочу...
– Мне плевать, чего ты хочешь. Меня перестало это волновать в ту секунду, когда я узнал, что ты держала мальчика в секрете. Алименты не для тебя. – Он страдал, пока эмоции взрывались в нём, выходя наружу без предупреждения и разрывая его самоконтроль. – Это для мальчика. И я перепишу завещание. – Он так злился на неё, изо всех сил ему приходилось стараться быть рациональным. Думать о ребёнке. Не о ней, не о болезненном чувстве в груди.
Не о чувстве потери.
– Все эти годы, Мэг, я думал о тебе долгими ночами. Я боролся ради тебя. Я знал, что никогда не смогу быть мужчиной, который полюбит тебя и заведёт с тобой семью. Но я боролся ради тебя... потому что верил, что ты стоишь этого. Хорошая, честная, настоящая. Когда я был истощён, когда мне хотелось пойти навстречу огненной буре, а не бежать от неё, я думал о тебе. И я продолжал бороться, желая сделать мир лучше для тебя.