Пока.
Она сделала ещё один вдох.
– Спасибо, что помогаешь мне. Скажи мне, сколько стоит этот адвокат? Я отдам тебе деньги. – Как–нибудь. Её сбережения были очень скудными, но все же в доме деньги водились.
– Нет.
Она нахмурилась.
– Что? Адам...
Он отставил ноутбук и поднялся во весь свой рост.
– У тебя нет денег, у меня есть. Простая математика, Мэган. И тебе лучше действительно не давить на меня сейчас. – Он прошёл мимо неё и исчез.
Она стояла на месте, глядя в пустой дверной проём. Её офис был закрыт на день. Джиллиан, благослови её Бог, обзвонила всех пациентов и перенесла встречи.
Мэган вышла в коридор. Адам стоял там, прислонившись рукой к светло–зелёной стене, сгорбившись.
– Адам?
Он убрал руку со стены и развернулся. Покачал головой.
– Я просмотрел твои финансовые показатели. Ты пыталась свести концы с концами, выжить.
– Всё было не так плохо. – Может быть, некоторое время всё было довольно тяжело, но сейчас у них с Коулом всё было в порядке.
Он направился к ней, остановившись в паре шагов.
– Нет, чёрт возьми. Ты едва справлялась после рождения Коула. Ты работала на двух работах с маленьким ребёнком.
Так было всего четыре месяца.
– Моя клиника ещё строилась, и мне нужно было оплачивать медицинские счета. Я отрабатывала одну или две ночные смены в неделю в больнице Лоуренса, пока становилась на ноги.
Он сократил расстояние между ними, его ноздри раздувались, его взгляд обжигал.
– Ты ходила к другому мужчине за помощью, чтобы содержать моего ребёнка. Почему ты не пришла ко мне? Я хочу знать правду.
Мэган прислонилась спиной к стене, стараясь увеличить пространство.
– Всё было не так. Я работала на него, я не просила у него денег! – Она никогда не просила денег. Никогда. От одной этой мысли её тошнило.
Адам ударил руками по стене по обе стороны от её головы.
– Так ты думаешь обо мне, да? Что я не согласился бы платить за своего ребёнка.
Её желудок скрутило. Она помнила, как кричал на неё отец по телефону. Какие противные слова писал на чеках с алиментами, которые присылал её маме. Битвы в суде. Она закрыла глаза, стараясь не видеть обвинения в глазах Адама.
– Я боялась, понятно? Я облажалась. Сейчас я понимаю это. Мне жаль.
– Боялась?
Испытывая отвращение из–за своей трусости, она заставила себя открыть глаза.
– Мой отец ушёл, когда мне было около четырёх. Мама требовала с него алименты, и это было... унизительно. Он ненавидел меня, возмущался из–за каждого цента, который должен был выплачивать. Я не хотела этого для Коула. – Она сделала вдох. – Почему ты не спросил меня, твой ли Коул ребёнок? – Она ожидала, что он сделает это.