— Ну, а те, кто не помирает от воды и холода, подолгу сидят? — осторожно осведомился Мартин, все еще лелея какую-то надежду.
— Не то чтобы долго, но — бессрочно. У нас в Углу других не держат. Угол — это Угол.
— А как насчет соломы, господин Борц?
— Я тебе не Борц, я друзьям Борц. Долбундину и прочим — Беренцборц, а тебе — господин надзиратель. Понял, крыса тюремная?
— Очень даже понял, господин надзиратель, — ответил Мартин, верно выбирая тон.
— Молодец. Тогда первый совет — если будешь пить воду как есть, по осени тебя закопаем.
— А как же быть?
— Совет второй — поссы в нее, и пусть постоит полдня. Как даст осадок, можно пить. При такой воде полгода запросто вытянешь. Есть другой способ — для брезгливых. Просто взбивать палочкой — я тебе принесу, если захочешь. Когда гнилую воду долго взбиваешь, они пеной отходит и тоже дает осадок. И тоже полгода протянешь по-любому.
— А как же тот, который три года прожил?
— Молодец, арестант! — расплылся в улыбке Борц. — Все-то вы, ворюги, примечаете. Так вот, тот бросал в кувшин камешки. Вон от той стенки небольшие отламывал и бросал. Говорил, будто они гадость опрелую из воды вытягивают, вроде даже вкус меняется. Сам-то я не пробовал, поэтому только с его слов и передаю.
— Спасибо за совет, господин надзиратель. Этот способ получше других будет.
— Я тоже так думаю.
— Так как насчет соломы?
— Солому меняют раз в год осенью.
— Так ее здесь, считай, совсем нет, — указал рукой Мартин.
— Ну как же нет? Там она, у стенки. Ты ее в кучку собери, и будет тебе подушка. До осени и так дотянешь, одежку-то на тебе оставили, а других, бывает, в одних усах и бороде притаскивают, да еще крепко битыми. Так что тебе, считай, очень даже повезло. Соломы нет, зато и блох в ней не имеется. На южной стороне камеры потеплее, так там блохи арестантов до смерти заедают.
— А почему блох нету?
— Так ведь — свежо! Сам разве не чувствуешь? А зимой еще как свежо, все блохи разом вымерзают, сколько ни заводи. Вот так-то.
Видно было, что надзиратель соскучился по общению, и Мартин подумал, что он тут на этаже единственный узник.
— Здесь, наверное, мало арестантов, господин надзиратель?
— Почему же мало? С тобой пятнадцать будет.
— Стало быть, есть с кем поговорить?
— Да о чем говорить-то? Это ты пока свежий да здоровый говорить будешь, а потом… — надзиратель махнул рукой. — Ладно, располагайся пока. Привыкай. Сегодня жратвы тебе не будет, ты пока сам по себе, а уже завтра получишь баланду.
— На завтрак? — спросил наивный Мартин.
— На завтрак, обед и ужин. Здесь один раз кормят.