– Большая семья?
Порох почему-то вспомнил Бобрыкиных.
– Муж и жена, – медленно ответил Григорий. – Вы должны простить Сашу: мы знали Васильковых еще до Времени Света… С Мишей я учился в университете.
Прозвучало очень проникновенно, однако Туман, похоже, был сделан из железа высшего сорта – его не задело.
– Как вы поняли, что ваши соседи – людоеды?
– На соседней ферме пропал ребенок, – вздохнул Самойлов. – А в их подвале нашли… Нашли тело. Извини, дорогая.
Александра всхлипнула.
– Что с ними сделали? – поинтересовался ликтор, равнодушно разглядывая расстроенную женщину. Настолько равнодушно, что его спокойствию удивился даже Порох.
– Сожгли.
– Вы принимали участие в экзекуции?
Всхлипывание.
– Да.
– Поэтому вам неловко вспоминать о том эпизоде?
– Мне не неловко, мне неприятно!
– И это не эпизод! – взвилась женщина. – Они жили рядом с нами, ясно? Все время рядом с нами! Мы были друзьями!
– Понятно.
– Неужели?
– Поверьте, в этом поезде я понимаю вас как никто. – Берецкий обозначил улыбку, но тут же вернулся к делам: – Сколько вы пробыли в Ярике?
– Около двух недель.
– Почему так долго? Эшелоны на Белозерск ходят каждые два дня.
– Мы сами уехали с Зандра, и с представителями КНР я связался только здесь, в смысле – в Ярике.
– Вы хороший специалист?
– Ремонт и обслуживание авиационной техники, – с законной гордостью ответил Самойлов. – До войны я был главным инженером авиационного завода.
– Вы – умный, образованный и внимательный человек, вы довольно долго пробыли в Ярике… – Ликтор чуть подался вперед. – Вы не видели там людей, чем-нибудь напоминающих ваших соседей?
Всхлип. Григорий бросил на собеседника недовольный взгляд и стал чуть грубее:
– То, что я сжег пару Жрущих, не означает, что я стал в них разбираться. И я до сих пор не могу представить Васильковых этими… Каннибалами…
– Вы были с ними близки?
– Не имеет значения.
– Понятно…
Туман убрал планшет в сумку, но подняться с дивана не успел.
– Вы когда-нибудь ошибались? – нервно спросила Александра.
– Да.
– Что?
Она явно не ожидал прямого ответа.
– Вы спросили – я ответил, – пожал узкими плечами Берецкий и сделал два вдоха через маску Z. – Я ошибался.
– Вы обвиняли человека в людоедстве…
– А потом оказывалось, что он не виноват, – закончил за собеседницу ликтор.
– И вы его отпускали? – тихо спросил Григорий.
– Как правило, правда всплывает после исполнения приговора, – очень спокойно произнес Туман. – Все мои ошибки заканчивались смертью подозреваемых.
Порох вздрогнул и посмотрел на Берецкого с уважением. С большим уважением. А вот ученое семейство решило, что получило основание для атаки.