— Что? Подло? Мамаев жизнь твоей дочери испортил, в рабыню превратил, а ты защищаешь его? Лена молодая, красивая женщина, ей всего двадцать четыре года. Самый возраст, чтобы наслаждаться жизнью, а вместо этого закрытый военный городок! Тюрьма. Постоянное отсутствие мужа, и еще неизвестно, где он на самом деле шатается! То ли на заданиях своих, то ли, прикрываясь заданиями, с бабами гуляет вместе со своими дружками!
Евгений Андреевич возмутился:
— Да как у тебя, Галина, язык поворачивается так говорить о Станиславе? Он вместе со своими, как ты выразилась, дружками людям жизни спасает, страну защищает. Если бы не такие, как Стас, то нас давно бы всех раздавил террор!
Елена рассмеялась:
— Что ты, папа, говоришь? Стас со своими жлобами Россию спасает! А то, кроме них, этого больше делать некому? И что они могут, какие-то семь человек? Каким террористам противостоять? Но пусть будет по-твоему, людей он, видите ли, защищает! Чужих защищает, а о своих, о родных… да что об этом говорить? Надоела мне жизнь эта собачья. Пусть служит, раз ему служба дороже семьи. А я не собираюсь монахиней в келье закрытого городка обретаться.
— Но другие же женщины не бросают своих мужей?
— Папа! Я не другая, и закончим на этом! С Мамаевым решено — развод и девичья фамилия. Мне Настю надо в люди выводить, да и самой по-человечески пожить.
Мать поддержала дочь:
— Верно, Елена! В Москве полно богатых и солидных мужчин. Найдешь и ты себе достойную пару. С твоими данными это несложно. А Настя может и с нами жить!
Евгений Андреевич посмотрел на жену, перевел взгляд на дочь:
— Да вы что, с ума обе сошли?
Галина Павловна подошла к мужу:
— Тебе, Женя, тоже лучше помолчать бы. Ученики твои на «Мерседесах» ездят да на яхтах по морям плавают, а ты чего добился? Академиком стал? А толку? Живем в нищете. Другие, возьми Петра Егоровича, свое не упускают. На экзаменах деньги делают. Только ты один честный. Ему, видите ли, совесть не позволяет взятки брать. Какие взятки? Люди готовы заплатить за то, чтобы их ребенок учился, так почему не помочь им? За плату, но эту плату они сами предлагают! И нет в этом ничего криминального, порочащего твое слишком обостренное чувство собственного достоинства.
Евгений Андреевич побледнел:
— Ты хочешь сказать, что вышла за меня по расчету?
— А ты думал, по любви? Нет, дорогой, любила я как раз Петра!
— Но… но…
— Почему связала жизнь с тобой? Да потому, что ты тогда уже кандидатом наук был, а это считалось престижно. Петр же еле держался на кафедре. Его в любой момент могли из университета в какую-нибудь задрипанную школу выгнать!