Не иначе во мне просто ненависть к Петрову заговорила. Мало того что он однажды уже сломал мне жизнь, пусть и не подозревая об этом, так продолжает дальше совать в нее свой нос. Ему будто не дает покоя мое личное счастье, словно он цель перед собой поставил – непременно его разрушить.
Так и не дождавшись отклика на свою гневную отповедь, я подняла глаза и бросила осторожный взгляд на шефа. Выглядел тот невзрачно. Ошеломленно и растерянно взирал на меня, явно не находя, что сказать.
Вот уж не ожидала такого от стального Петрова. Хотя, может, он только с виду такой – привык, что все ему подчиняются, а дай отпор, он и гнется? Похоже на то… Не случайно же баба Глаша такую власть над ним имеет – видимо, первой нащупала его ахиллесову пяту.
– Валерия, – обратился ко мне Серпал, откашливаясь, – прошу простить меня за неуместное замечание. Обещаю, впредь подобное не повторится. Вы, безусловно, вправе выстраивать свои отношения с кем хотите и как хотите.
– Спасибо, – кивнула я, отводя взгляд и давая понять, что считаю разговор оконченным. В конце концов, уйдет он отсюда или нет?
Но начальник явно не из тех, кто легко сдается, – уж если вознамерился отравить мне существование, непременно доведет начатое до конца. Именно поэтому, видимо, он придумал для меня следующую экзекуцию.
– Ах да, – будто между прочим проговорил он, – завтра мы с вами отправляемся в командировку.
– Что? – изумилась я.
– Что вас так удивляет? – усмехнулся Серпал. – Вашим контрактом это предусмотрено, так что вы не сможете упрекнуть меня в превышении полномочий.
– И не собираюсь, – усмехнулась я, пожимая плечами, – надо так надо. И куда мы едем?
– Узнаете, – хищно усмехнувшись, проговорил шеф и, развернувшись на каблуках, покинул приемную.
Глава двадцать девятая
И смех, и грех, и слезы, и любовь. Наши дни
– Как это ты не знаешь, куда едешь? – Ольга всплеснула руками. – А если твой упырь завезет тебя в темный лес и там порешит, как того Голубева?
– Ага, – усмехнулась я, нанизывая маринованный огурчик на вилку, – и никто не узнает, где могилка моя, да?
– Все бы тебе, Валерия, зубы скалить, – назидательным тоном произнесла подруга и, подорвавшись, метнулась прочь из кухни, реагируя на плач проснувшегося в соседней комнате Степки.
– Слушай, – наклонилась я к Вовке и, удостоверившись, что подруга нас не услышит, произнесла: – у тебя еще эти таблетки остались? Ну… ты понял… Может, подсыплем ей опять? А то она как перестала их принимать, такой занудой стала.
– Думаешь, можно? – Володькины глаза загорелись азартом.
– С ума сошел? – ахнула я, всплеснув руками. – Я же пошутила. Вот вы, мужики, одноклеточные. Все мысли в штанах…