Так сатана заполучает себе верных слуг. Случается, конечно, находятся люди, которые сходят с этой лестницы, однако таких очень мало. Я же погряз где-то в самом низу этой лестницы, хотя она и бесконечна, и свернуть с нее у меня уже не хватит сил.
С этими словами дверь, скрипя, отворилась, и палач быстро исчез в коридоре. Дверь за ним тут же захлопнул охранник. По телу моему пробежала и исчезла дрожь, вместе с которой исчезли и все смутные страхи, навеянные горбатым Пилогартом. Лишь в центре моей темницы догорала свечка, отбрасывая волнующие дрожащие тени на суровые стены.
«Да, таких психов, как этот палач, я еще не видывал» – подумал, качая головой я. Была уже поздняя ночь. Я решил, что неплохо бы было поспать. Отгоняя мысли о страшных пытках, которыми грозился мне палач, я, кряхтя, потянулся тушить свечку.
Не успел я дотянуться до свечки, как на все подземелье раздался душераздирающий крик. От внезапного порыва ветра свеча потухла, словно злые духи погасили ее, ознаменовав свой приход. Где-то из-за стены слышались крики боли пытаемого и сатанинский смех палача. Пилогарт выполнял свою ужасную работу в соседнем карцере.
Всю ночь, до позднего утра, я слушал невыносимые крики боли и жуткие стоны несчастного. Иногда раздавался довольный и зловещий хохот палача, при этом стоны переходили в ужасные вопли. Мне уже было не до сна – при каждом новом крике или стоне воображение рисовало передо мной те ужасные пытки, о которых мне рассказал горбатый Пилогарт. Но только на месте пытаемого предательские мысли изображали меня.
К утру я был в таком разбитом состоянии, будто меня действительно всю ночь пытали. Мне пришлось признать, что этот сумасшедший Пилогарт был мастером своего дела – еще не начав меня пытать, он подверг меня таким мукам и страданиям, что я к утру уже был готов сойти с ума от раздававшихся на все подземелье стонов и воплей второго его пациента. Когда крики стихли, я еще несколько часов сидел в оцепенении. Мне почему-то перехотелось есть, пить и вообще жить, лишь только мне стоило подумать о том, что меньше чем через месяц эта горбатая фигура снова появится в моей темнице, однако на этот раз уже начнет надо мной искусно издеваться. От ожидания своего грядущего и неминуемого ужаса я, должно быть, уже сойду с ума к тому времени.
В замочной скважине щелкнул ключ, дверь открылась, и мне принесли две краюхи хлеба и большой кувшин воды.
Я встрепенулся и отогнал от себя все дурацкие мысли, из-за которых я становился похожим на загнанного перепуганного зверя, посаженного в клетку в ожидании дня, когда придет мясник и зарежет сое глупое животное.